"Джон Ле Карре. Шпион, вернувшийся с холода" - читать интересную книгу автора

замечательные вечеринки с пиццей, он помнит? Нет, у Лимаса чертовски
плохая память на имена, и вообще они говорят о пятьдесят четвертом годе, а
с тех пор Бог знает сколько воды утекло... Эш (его полное имя Уильям, но,
по правде говоря, большинство знакомых зовут его просто Биллом) вспомнил
все до мельчайших подробностей. Они пили коктейли, коньяк и creme de
menthe, все уже были изрядно под мухой, а Дерек назвал в гости отменных
бабенок, полкабаре из Малькастена, ну теперь-то Алек припоминает? Лимас
подумал, что и впрямь все вспомнит, если Билл немедленно не заткнется.
Однако Билл не заткнулся, он явно импровизировал на ходу, но делал
это неплохо, нажимая в том числе и на секс: он напомнил, как они закончили
вечер в ночном клубе с тремя из этих девиц: Алек, парень из политической
консультационной службы и Билл, но Билл, к собственному удивлению,
обнаружил, что остался без копейки, и Алек заплатил за него, а затем Биллу
захотелось прихватить одну из девиц к себе, и Алек ссудил его еще десяткой.
- Господи, - сказал Лимас, - ну, кажется, теперь припоминаю. Конечно,
припоминаю.
- Я знал, что вы вспомните, - с блаженной улыбкой отозвался Эш, кивая
Лимасу поверх бокала. - А не взять ли нам еще полбутылочки?
Эш был типичным представителем той породы людей, что строит
взаимоотношения с остальным миром на принципе спроса и предложения. Или,
если угодно, наступления и обороны. Почуяв слабину, он наступал, а
натолкнувшись на сопротивление, отступал. Он с одинаковой охотой готов был
пить чай у Фортнума и пиво на проспекте Уитби, слушать духовой оркестр в
Сент-Джеймс-парке или джаз в подвале на Комптон-стрит, его голос мог
сочувственно задрожать, когда он говорил о притеснениях негров в
Шапервилле, или налиться гневом, когда речь заходила о том, как обнаглело
в Англии цветное население. Лимасу подобное хамелеонство было
омерзительно, оно будило в нем зверя: он то и дело загонял собеседника в
ловушку, вынуждая его высказать собственное суждение, а затем резко менял
точку зрения, так что Эша весь вечер кидало из огня да в полымя. По ходу
беседы не раз возникали моменты, когда Эш просто обязан был прервать его -
тем более что по счету предстояло платить ему, - но он этого не делал.
Грустный коротышка в очках, в одиночестве сидевший за соседним столиком,
уткнувшись в книгу по производству шарикоподшипников, мог бы решить (если
бы прислушался к их беседе), что Лимас страдает садистскими наклонностями,
или (если бы оказался достаточно проницательным) догадаться о том, что
подобное обращение с собой может вынести лишь человек, преследующий
какие-то тайные цели.
Счет они попросили только около четырех. Лимас попытался было
настоять на оплате половины суммы, но Эш и слышать об этом не желал. Он
оплатил счет и вынул чековую книжку, намереваясь уладить дело со своим
долгом Лимасу.
- Двенадцать гиней, - сказал он и проставил дату.
Потом поглядел на Лимаса, все так же услужливо.
- Полагаю, чек вас устроит?
- Я еще не успел открыть счет, - покраснев, ответил Лимас, -
понимаете ли, я только что вернулся из-за границы, нужно было кое-что
закончить. Дайте мне чек, и я получу по нему в вашем банке.
- Дорогой мой, я не могу вас так затруднять! Вам пришлось бы
отправиться с ним в Розерхис!