"Томас Карлейль. Французская революция. Конституция" - читать интересную книгу автора

Первый парламент Марсельеза

Mauern seh'ich gesturzt,
und Mauern seh'ich errichtet, Hier Gefangene,
dort auch der Gefangenen viel. Ist vielleicht nur die Welt ein
grosser Kerker? Und frei ist Wohl der Tolle,
der sich Ketten zu Kranzen erkiest?
Goethe
Вижу паденье твердынь и вижу: их вновь воздвигают,
Пленники здесь, но и там вижу плененный народ.
Что же такое мир? Темница? И тот лишь свободен,
Кто, безумный, себе цепью венчает чело.
Гете

* Книга I. ПРАЗДНИК ПИК *



Глава первая. В ТЮИЛЬРИ


Когда жертве нанесен решительный удар, катастрофа может считаться почти
наступившей. Отныне вряд ли интересно созерцать ее долгие глубокие стоны:
достойны внимания лишь ее самые сильные судороги, конвульсивные усилия
стряхнуть с себя мучительную пытку и, наконец, уход самой жизни, после чего
она лежит, угасшая и уничтоженная, закутанная ли, подобно Цезарю, в
декоративные складки тоги или непристойно повалившаяся, как человек, не
имевший силы даже умереть с достоинством.
Была ли французская королевская власть, выхваченная 6 октября 1789 года
из своей драпировки, такой жертвой? Вся Франция и королевское воззвание ко
всем провинциям со страхом отвечают: нет. Тем не менее можно было опасаться
худшего. Королевская власть уже раньше была такой дряхлой, умирающей, в ней
было слишком мало жизни, чтобы справиться с нанесенной раной. Как много ее
силы, существовавшей только в воображении, утекло! Чернь взглянула прямо в
лицо короля - и не умерла! Если стая воронов может клевать свое пугало и
приказывать ему: становись здесь, а не там, может торговаться с ним и делать
его из неограниченного совершенно ограниченным конституционным пугалом, то
чего же можно ожидать впереди? Не на ограниченном конституционном пугале, а
на тех еще не исчисленных, кажущихся безграничными силах, которые могут
собраться вокруг него, сосредоточивается отныне вся надежда. Ведь совершенно
справедливо, что всякая действительная власть по существу своему мистична и
происходит по "Божьей милости".
Радостнее наблюдать не предсмертные судороги роялизма, а рост и скачки
санкюлотизма, ибо в делах людских, особенно в обществе, всякая смерть есть
только рождение в смерти, следовательно, если скипетр ускользает от
Людовика, то это значит только, что в других формах другие скипетры, хотя бы
даже скипетры-пики, берут перевес. Мы увидим, что в благоприятной среде,
богатой питательными элементами, санкюлотизм крепнет, вырастает здоровым и
даже резвится не без грациозной шаловливости - так веселится большинство
молодых людей; между тем замечено, что взрослая кошка и все звери кошачьей