"Томас Карлейль. Французская революция. Бастилия" - читать интересную книгу автора

новый Шаролуа проверял свое искусство стрельбы на кровельщиках, смотря, как
они падают после выстрела с крыши9, - дворяне стреляют теперь
только в куропаток и другую дичь. Если же посмотреть попристальнее,
окажется, что они только тем и занимаются, только в том и преуспели, как бы
хорошо поесть да приодеться. Что же касается распутства и разврата, то тут
они превзошли самого Тиберия* или Коммода**. И тем не менее кое-кто все еще
питает к ним чувство, которое хорошо выразила супруга маршала: "Имейте в
виду, сэр, что даже Богу надо дважды подумать, прежде чем проклясть человека
нашего круга"10. Бесспорно, когда-то эти люди были необходимы и
полезны, иначе бы их просто не было. Впрочем, одно необходимо и непременно
требуется от дворянина (заметим, что каждому смертному необходима совесть) -
он должен быть готов принять вызов и драться на дуэли. Вот каковы пастыри.
Ну а что стадо? Ясно, что дела его плохи и с каждым днем все хуже и хуже.
Пастыри о нем не заботятся, но стричь, конечно, не забывают. Стадо обязано
трудиться, платить налоги, обязано участвовать в чуждых ему распрях, чтобы
жирела земля на полях сражений (так называемых "ложах чести") от пролитой
крови и мертвых тел, обязано обеспечивать все общество изделиями своего
труда, а само пусть обходится лишь самым необходимым, ну а лучше всего -
ничем. Жить в невежестве и голоде, жить в самых нечеловеческих условиях -
вот удел миллионов людей, peuple taillable et corveable a merci et
misericorde***.
* Тиберий (42 г. до н. э. - 37 г. н. э.) - римский император с 14 г.
** Коммод (161-7-192) - римский император со 180 г.
*** Народ, платящий подати и работающий на барщине по усмотрению и
милости владельца (франц. ) - Примеч. авт.

В Бретани однажды стадо взбунтовалось, думая, что появление башенных
часов приведет к повышению соляного налога. Париж необходимо периодически
чистить от наводняющих его бродячих орд - истощенные от голода бродяги
разбегаются от полиции кто куда. "В мае 1750 года, - говорит Лакретель, -
полиция, проводя очередную чистку, решила заодно забрать и детей некоторых
уважаемых лиц, надеясь получить за них выкуп. На площади стали собираться
возбужденные толпы народа, слышались дикие крики обезумевших матерей. Многие
тогда поверили отвратительной и нелепой басне, будто доктора прописали одной
важной особе принимать ванны из детской крови, чтобы восстановить
собственную, испорченную развратом. Некоторые из нарушителей спокойствия, -
заканчивает Лакретель, - были затем повешены". Полиция, естественно,
действовала, как и прежде11. О, несчастные, нагие и нищие! Как
бессловесное животное кричит под пыткой, не так ли и вы вопиете к небу, не
умея даже выразить словами всю глубину вашей боли и оскорбления. Неужели
ослепительно голубые небеса, этот мертвый кристальный свод, ответят на ваш
вопль одним только эхом? Неужели ответ на этот вопрос так прост: "...были
затем повешены"? Да нет же, так не может продолжаться вечно! Вас услышали на
небесах. Придет и ответ, а с ним - ужас вечной тьмы и потрясения всего
нашего мира, близка чаша страданий, которую придется испить всем народам.
И все-таки отметим, что в этой обстановке всеобщего распада и крушения
появились новые силы, более подготовленные к новому времени и его задачам.
Кроме старого дворянства, связанного с войной, теперь имеется также новое,
всеми уважаемое дворянство, связанное с законом и находящееся в расцвете сил
и энергии. Есть также люди торговые, кошелек которых туго набит, но которые