"Орсон Скотт Кард. Люди на краю пустыни " - читать интересную книгу автора

голос, мальчик".
- Только попробуйте меня за это исключить, мистер Карпентер. Я скажу,
что ничего такого не было. Я скажу, что вы имеете на меня зуб.
Затем он отпустил руки Карпентера и, крадучись, вышел из класса. Ноги
Карпентера так свело, что все тело приподнялось в кресле, и лишь компьютер,
в корпус которого он уперся коленями, не позволил ему съехать на пол. Его
руки хватали пустоту, голова дергалась, нижняя челюсть отвисла вниз. Так
его тело реагировало на страх и гнев. Именно поэтому он прилагал все
усилия, чтобы никогда не испытывать этих эмоций. Как, впрочем, и любых
других. Он был абсолютно бесстрастным существом. Поскольку телесная жизнь
была ему недоступна, он вел умственный образ жизни. Словно распятый на
кресте, он распластался в инвалидном кресле, проклиная свое тело и делая
вид, что просто ждет, когда оно успокоится.
И оно, конечно, успокоилось. Как только Карпентер вновь обрел контроль
над своими руками, он отделил блок компьютера от модуля речи и извлек из
его памяти данные, которые вчера утром отправил в Зарахемлу. Это были
расчеты количества собранных за три года урожаев и общий вес с разбивкой по
культурам: пшеница и кукуруза, огурцы и ягоды, яблоки и бобы. В первые два
года отличие между расчетными и фактическими данными находилось в пределах
двух процентов. Что касается третьего года, то вопреки расчетам, которые
убеждали в том, что урожай должен быть гораздо большим, чем прежде,
фактическое количество собранного урожая оказалось таким же, как в
предыдущие два года. Это было подозрительно. Затем шли бухгалтерские счета
епископа. Эта община была поражена недугом. Если уж и епископ соблазнился
такого рода делишками, значит, все здесь гниет на корню. Рифрок-Фармс ничем
не отличался от сотен других таких же поселков, расположенных вдоль
границы, разделяющей осваиваемые земли и пустыню. Но Рифрок был поражен
тяжким недугом. Знал ли Киппи, что даже его отец был спекулянтом на черном
рынке? Уж если нельзя доверять епископу, то кому вообще можно верить?
Собственные мысли вызвали у него горечь во рту. "Они поражены недугом.
Нет, Карпентер, не так уж они больны, - сказал он себе. - Цивилизацию
всегда терзали паразиты, но она тем не менее уцелела. И уцелела она, потому
что время от времени от них избавлялась. Очищаясь, она сбрасывала их со
своего тела. Они же делали из воров героев и презирали тех, кто сообщает об
их воровстве. Мне не стоит ждать благодарности за то, что я сделал. Но мне
и не нужна их любовь. Это чувство мне недоступно. Смогу ли я сделать вид,
что являюсь чем-то большим, нежели скрюченное тело, которое мстит тем, кто
достаточно здоров, чтобы иметь собственную семью и использовать любую
возможность для улучшения жизни своих родных?"
Он нажал рычаги, и коляска покатилась вперед. Хотя он очень умело
маневрировал между стульями, но все же потратил почти целую минуту, чтобы
добраться до двери.
"Я улитка. Я червь, живущий в металлической скорлупе, водяная улитка,
которая ползет по стеклу аквариума, пытаясь очистить его от грязи. Я
отвратительная улитка. Они же - золотые рыбки, сверкающие чешуей в
прозрачной воде. Их гибель вызывает печаль. Но без меня все бы они погибли.
Их красота зависит не только от них самих, но и от меня. И от меня даже в
большей степени - ведь я работаю, чтобы сохранить их красоту, а они ей
просто пользуются".
Всякий раз когда Карпентер пытался найти оправдание своему