"Орсон Скотт Кард. Люди на краю пустыни " - читать интересную книгу автора

- Что-то в тебе есть, Дивер Тиг. Ты не слишком разговорчив, а то, что
ты говоришь, не всегда правильно, и все же Кэти положила на тебя глаз, а
Тули сегодня сказал мне: "Очень плохо, что Тиг должен уехать". Кроме того,
ты подружился с Олли, который в течение нескольких лет не мог завести себе
друга, - она посмотрела в сторону грузовика, хотя там ничего особенного не
происходило.
- Знаешь, Дивер, иногда мне кажется, что Олли просто копия своего дяди
Роя.
Дивер едва не расхохотался. Копия Ройала? Олли с его насмешливой
улыбочкой и вспыльчивым характером не идет ни в какое сравнение с героем
всадников сопровождения.
- Я говорю не о сегодняшнем Ройале и уж тем более не о том искусно
созданном образе, который преподносят публике. Знал бы ты, каким он был
раньше, задолго до катастрофы. Это был несносный мальчишка. Ему нужно было
всюду сунуть свой нос. И не только нос, ну ты понимаешь, о чем я говорю.
Казалось, что он не угомонится, пока его плоть не получит все, что она
желает. Это было какое-то несчастье. Он не попал в тюрьму только благодаря
счастливому случаю и молитвам. За него молилась матушка Ааль, это и было
его счастливым случаем.
Дивер заметил, что по мере того, как она говорила, в ее голосе
оставалось все меньше той вычурной правильности и наигранной теплоты, к
которым он уже привык. Теперь она произносила слова как нормальный человек.
Казалось, воспоминания о тех давних временах заставили ее говорить так, как
она это делала, еще не будучи актрисой.
- Он не мог долго удержаться на работе, - сказала она. - Он постоянно
с кем-нибудь ссорился, терпеть не мог, когда им командуют и тем более
ругают. Для него было просто невыносимо заниматься изо дня в день одним и
тем же делом. Когда ему было восемнадцать лет, он женился на девушке,
которая была уже настолько беременна, что ребенок вот-вот должен был
появиться на свет. Но он не мог оставаться дома и не мог сохранять ей
верность. Как раз перед Войной Шести Ракет он ее бросил и пошел в армию. Он
и цента не послал домой. А после того, как правительство пало, как ты
думаешь, кто заботился о его жене и ребенке? Точнее говоря, уже детях.
- Вы?
- Ну да, кто же еще. Но не потому, что мне этого так хотелось. Марш
забрал их, и они жили в нашем подвале. Я очень злилась. Марш, я и наши дети
сами едва сводили концы с концами, и поэтому каждый раз, когда они ели мне
казалось, что они вырывают кусок из ртов маленьких Тули, Кэти и Олли. Я
говорила об этом, но не им, а Маршу. Тайком. Не такая уж я была законченная
стерва.
Дивер даже зажмурился, услышав, как она произносит это слово.
- И что же он сказал?
- Они - семья, вот что он сказал. Как будто это все объясняло. Семья
должна тянуться к семье, так он сказал тогда. Он даже слушать не хотел о
том, что их можно выгнать. Об этом не заходила речь, даже когда в
университете прекратились занятия и все мы лишились работы, и когда нам
пришлось есть стебли одуванчиков и превратить весь внутренний дворик
университета в огород, а хлынувший впоследствии ливень вырвал все наши
посадки с корнем. В тот первый послевоенный год ужасные ливни день за днем
смывали посадки...