"Трумен Капоте. Другие голоса, другие комнаты [H]" - читать интересную книгу автора

- Ну как, ничего, а? - сказала Айдабела. - Небось подумали, за вами сам
черт гонится?
- Не черт, сестра, - ответила ей Флорабела, - черт в тебе сидит. - И
Джоулу: - Она получит, когда я скажу папе: она почему незаметно подобралась
- потому что срезала через низину, а папа ей сколько раз об этом говорил.
Она все время там околачивается, ищет амбровую смолу: и когда-нибудь,
попомни мои слова, мокасиновая змея отгрызет ей ногу под корень.
Айдабела вернулась с веткой кизила и теперь страстно нюхала цветы.
- Меня уже кусала змея, - сказала она.
- Да, это правда, - подтвердила ее сестра. - Ты бы видел ее ногу, Джоул
Нокс. Раздулась, как дыня, и все волосы у ней выпали; ух, два месяца
хворала, мы с мамой просто сбились с ног.
- Хорошо еще, что не умерла, - сказал Джоул.
- Умерла бы, - сказала Айдабела, - если бы была, как ты, не знала чем
лечиться.
- Да, она не растерялась, - признала Флорабела. - Сразу кинулась в
курятник, схватила петуха и разорвала: такого кудахтанья я отродясь не
слышала. Горячая куриная кровь вытягивает яд.
- А тебя змея кусала, мальчик? - поинтересовалась Айдабела.
- Нет, - ответил он, почему-то чувствуя себя виноватым, - меня машина
чуть не переехала.
Айдабела задумалась над сообщением.
- Машина чуть не переехала, - повторила она, и в сиплом голосе
прозвучала зависть.
- Напрасно ты ей сказал, - сердито упрекнула его Флорабела. - С нее
станется выбежать на шоссе и кинуться под колеса.
Под дорогой в перелеске, позванивая галькой, журчал ручей и раздавались
возгласы невидимых лягушек. Айдабела отщипывала лепестки кизила и роняла по
дороге; потом бросила ветку, подняла лицо к небу и сперва замурлыкала без
слов, а потом запела: "Когда приходит стужа и холодно снаружи, куда синица
бедная от холода летит?" Флорабела подхватила песню: "Летит синица-птица
скорей в сарай укрыться и крылышком накрыться от холода летит!" [*Здесь и
далее стихи в переводе Елены Кассировой] Песня была веселая, они заводили ее
снова и снова, и в конце концов Джоул присоединился к дуэту; голоса их
звучали чисто и нежно, потому что все трое были сопрано, - и Флорабела бодро
бренчала на воображаемом банджо. Потом облако наползло на луну, и в черноте
пение смолкло.
Флорабела спрыгнула с повозки.
- Вон там наш дом. - Она показала на какие-то дебри. - Не забудь, в
гости приходи.
- Приду, - откликнулся оy, но море тьмы уже поглотило сестер.

Позже мысль о них вернулась эхом и снова ушла, оставив его с
первоначальным подозрением, что они ему примерещились. Он тронул свою щеку,
кукурузную шелуху, взглянул на спящего Джизуса - старик пребывал как бы в
трансе, однако тело его резиново гасило толчки повозки, и Джоул успокоился.
Уздечка позвякивала, мягкий стук копыт нагонял сон, как жужжание летней
послеобеденной мухи. Звездная чаща осыпалась на него, облив огнем, ослепила
и смежила ему глаза. Уткнув руки в бока, с неловко подвернутыми ногами и
приоткрытым ртом, он лежал так, будто сон свалил его одним ударом.