"Пятнадцать часов" - читать интересную книгу автора (Сканлон Митчел)

ГЛАВА 7

13:39 по центральному времени Брушерока

Остановившись на секунду, чтобы перевести дыхание, пока санитары подносили на носилках следующего пациента, хирург-майор Мартус Вольпенц удивился, осознав, как привык он к крикам вопящих от боли людей. Вокруг него стены полевого госпиталя-апотекариума  все время дрожали от криков. Он слышал, как люди кричат, умоляют, стонут, визжат, бормочут богохульные ругательства и шепчут полузабытые молитвы. Не в первый уже раз, даже помня о том, что его долг – облегчать боль других, хирург-майор смотрел вокруг и чувствовал отчаяние.

Человеку, не столь привычному к этому, тускло освещенная главная операционная госпиталя показалась бы сценой из ада. Вдоль одной стены сотни тяжелораненых на носилках были уложены на четырехэтажные металлические полки. Напротив другой стены десять усталых измученных хирургов лихорадочно работали над теми, кто нуждался в самой срочной помощи, оперируя на столах, вонявших запекшейся кровью, покрывавшей здесь все поверхности пола и стен. На каждого человека, которого они оперировали, приходились еще десятки раненых, ждавших среди удушающей вони крови, гноя и смерти, воплей боли и мольб о помощи, в какофонии страдания, которая никогда не прекращалась.

- Ранение в живот, - сказал его ассистент Джейлил, нарушив его мысли. – Ему вкололи морфий, - добавил он, взглянув на бирку на лодыжке пациента, когда санитары подняли бессознательное тело раненого гвардейца на операционный стол  перед ними, - Две дозы.

Взяв ножницы, Джейлил отрезал бирку, перед тем, как разрезать мундир гвардейца на покрытые запекшейся кровью лохмотья, чтобы открыть рану. Потом, взяв мокрую тряпку из ведра под столом, он стер корку запекшейся крови с краев раны.

- Похоже, что ранение полностью сквозное, - сказал он. – Судя по размеру раны, это из орочьего пистолета. Кровь темная. Похоже, у него пробита печень.

- Дайте ему эфирный наркоз, - сказал Вольпенц, взяв скальпель с лотка и подойдя к столу. – Стандартную дозу.

- У нас его больше нет, - сказал Керлен, второй ассистент. – Все, что оставалось, мы дали предыдущему пациенту.

- Что насчет других анестезирующих? – спросил Вольпенц. – Закись азота?

- Тоже кончилась, - сказал Джейлил. – Если он очнется, нам придется просто держать его.

- По крайней мере, есть у нас хоть немного плазмы крови? – спросил Вольпенц. – Если мне придется копаться в  его потрохах в поисках раны печени, он истечет кровью, как заколотая свинья.

- Ни капли, - сказал Джейлил, беспомощно пожав плечами. – Помните проникающее ранение грудной клетки двадцать минут назад? Последняя плазма пошла на него.

- Сколько крови у нас в пакете под столом, Джейлил? – спросил  Вольпенц.

- Заглянув под стол, Джейлил проверил содержимое прозрачного пакета, предназначенного для собирания крови, вытекающей из пациента, и льющейся в пакет по специальным желобам по краям стола.

- Примерно пол-литра, - сказал он, достав пакет из-под стола. – Может быть, три четверти.

- Хорошо, - сказал Вольпенц. – Поставьте новый пакет и используйте его содержимое для снабжения пациента кровью.

- Вы хотите переливать ему его собственную кровь? – сказал Джейлил. – Но в пакете ее едва ли хватит, чтобы поддерживать жизнь в собаке, не то, что в человеке.

- Другого выбора нет, - сказал Вольпенц, склоняясь над пациентом и опытной рукой делая первый разрез. – Он умрет в любом случае, если мы не найдем эту рану. А сейчас смотрите внимательно, джентльмены. Мы должны сделать это быстро, до того, как он истечет кровью до смерти.

Сделав разрез, чтобы открыть рану, Вольпенц быстро отогнул кожу вокруг нее и поставил зажим, чтобы держать рану открытой. Потом, пока Джейлил салфеткой вытирал кровь, заливающую полость раны, Вольпенц лихорадочно искал источник кровотечения. Это было безнадежно. В ране было так много крови, что он едва мог разглядеть что там.

- Признаки жизни слабые, - сказал Керлен, держа пальцы на шее пациента, чтобы чувствовать пульс. – Мы теряем его.

- Подними ему ноги вверх, Джейлил. От этого больше крови притечет к его сердцу, - сказал Вольпенц. – Мне нужно еще лишь несколько секунд. Вот! Думаю, я нашел. У него разрыв артерии, ведущей к печени.

Запустив руки глубоко в полость раны, Вольпенц наложил зажим на кровоточащую артерию. Только чтобы с разочарованием обнаружить, что полость вновь наполняется кровью.

- Проклятье! Там, наверное, еще одна рана! Керлен, как он?

- Пульса больше нет, сэр. Попытаться реанимировать его вручную?

- Нет, - сказал Вольпенц, разочарованно бросив окровавленный скальпель на лоток с инструментами. – Это не принесет никакой пользы. Он истек кровью. Наверное, попадание раскололо ребро, и осколки кости пробили печень сразу в десятке мест. Очистить стол. Мы не смогли его спасти.

Взяв тряпку, чтобы вытереть руки, Вольпенц отошел от стола, остановившись только чтобы взглянуть на мертвого гвардейца, пока Керлен приказывал санитарам унести его. «Сколько ему лет?», подумал он. «Он выглядит на сорок, но здесь это ничего не значит. Брушерок быстро старит людей. Может быть, ему только за тридцать, или всего лишь третий десяток».

Когда санитары убирали мертвеца со стола, Вольпенц заметил старый шрам на боку пациента. «Он был ранен и до этого», подумал он. «И его вылечили. Возможно, это моя работа, или чья-нибудь еще. Сейчас уже не важно. Кто бы ни спас этого беднягу тогда, на этот раз спасти его не удалось».

Вздохнув, он отвернулся и еще раз окинул взглядом операционную. Он понимал, как мало можно сделать здесь для измученных болью и умирающих людей, которых доставляют в госпиталь все время, день за день. «Это не война и даже не орки убивают большинство из них», подумал он. «Их убивает нехватка медикаментов.  У нас не хватает анестетиков, антибиотиков, плазмы, даже самого простого медицинского оборудования. Не хватает всего, кроме боли, смерти и тщетности. Здесь, на Брушероке, этого никогда не бывает мало».

Собираясь выбросить тряпку, которой он вытирал руки, Вольпенц заметил, что на ней что-то написано. Приглядевшись, он увидел, что это имя. Репзик. Неожиданно он понял, что эта тряпка – от мундира мертвого гвардейца, один из кусков, который отрезал Джейлил, чтобы открыть рану. «Репзик», печально подумал Вольпенц. «Значит, вот как его звали». Потом, так же внезапно, он понял, что это уже не имеет значения.

Каково бы ни было его имя, сейчас оно ему уже не нужно.

В тени укреплений, немного позади линии траншей, складывались в штабель трупы убитых за последние полтора часа – по три человека в ряд. Их ноги были разуты, с тел снято обмундирование и снаряжение, лица некоторых были закрыты тряпками, другие лежали совсем голые на обжигающем холоде: все они лежали друг на друге, как бревна, приготовленные к сожжению. «Как дрова», подумал Ларн, глядя на мертвые тела людей, которые прилетели вместе с ним с Джумаля IV. Людей, которых он знал и любил. Людей, которые пересекли невообразимые пространства космической пустоты, только чтобы напрасно погибнуть не на той планете и не на той войне. Его товарищи, сейчас ставшие лишь временным ориентиром на истерзанном войной ландшафте, который он видел вокруг. Ради чего? Это казалось Ларну самым бессмысленным из многих ужасов, которые он успел увидеть в этом опустошенном мире. Это был урок абсолютной тщетности.

Услышав протестующий визг ржавых осей, Ларн обернулся и увидел четырех старых согбенных женщин, одетых в рваную гражданскую одежду и кативших по мерзлой земле пустую ручную тележку. Заметив у них на рукавах повязки цвета хаки с эмблемой Департаменто Муниторум, Ларн догадался, что они, наверное, из вспомогательных частей, мобилизованных из местного населения. Прокатив тележку мимо него, они остановились рядом с штабелем трупов, и начали устало грузить их в тележку. И когда их работа открыла лицо мертвеца, скрытого под трупами других, Ларн увидел нечто, заставившее его закричать и подбежать к ним.

- Подождите! – крикнул он.

Съежившись от страха, словно боясь, что он может причинить им вред, женщины прекратили работу. Потом, увидев, что Ларн стоит и смотрит в лицо трупа, одна из женщин заговорила  с ним, ее голос был тихим и безжизненным от усталости.

- Ты знал его? – спросила она. – Одного из убитых?

- Да, - сказал Ларн. – Я знал его. Он был моим другом. Товарищем.

Это был Леден. Его лицо было бледным и безжизненным, тело покрыто страшными ранами, он лежал в центре штабеля, глядя мертвыми глазами в зловещее небо. Ларн не видел Ледена со времени их безумного бега по ничейной земле, и утешал себя надеждой, что бесхитростный деревенский парень мог укрыться в траншеях варданцев, как и он, и выжить. Сейчас эта надежда рухнула. Глядя в лицо Ледена, Ларн осознал, что последняя живая нить, связывавшая его с родным миром, обрублена. Сейчас он  был совсем один. Более одинок, чем он когда-либо мог представить. Один, в странном чужом мире, в котором, казалось, всем правит случай, жестокость и безумие.

- Он был героем, - сказала старуха.

- Героем?

Не вполне понимая, о чем она говорит, Ларн в замешательстве посмотрел на нее. Секунду она молча смотрела на него тусклыми от усталости непонимающими глазами. Потом, казавшаяся ненамного более живой, чем мертвецы перед ней, она устало пожала плечами и снова заговорила.

- Они герои, - сказала она вялым апатичным голосом, словно повторяя речь, которую она слышала уже тысячу раз. – Они все герои: все гвардейцы, которые погибли здесь. Отдав свою кровь ради защиты Брушерока, они сделали землю этого города священной. Брушерок – святая и неприступная крепость. Орки никогда не возьмут ее. Мы остановили их наступление здесь. А потом мы отбросим их назад, и очистим от них  всю планету. Так говорят комиссары, -  добавила она без особой убежденности.

Вернувшись к своей работе, старухи начали поднимать Ледена на тележку. Обнаружив, что он примерз из-за крови к другим трупам, одна из женщин достала из тележки лом. Чувствуя тошноту, Ларн смотрел, как она просунула лом под тело Ледена и налегла на него своим весом, отдирая труп с треском расколотого льда, а ее спутницы подняли тело и бросили его в тележку. Потом, когда двое из них взялись за ручки тележки, а еще двое встали по сторонам, чтобы не позволить грузу выпасть, старухи покатили прочь тележку с собранными трупами.

- Что вы будете делать с ними? – спросил Ларн, уже не вполне уверенный, что хочет знать ответ.

- Они будут похоронены, - сказала та женщина, которая говорила с ним раньше. - Как подобает героям. Их похоронят на холме за старым пластиловым заводом на Площади Греннади. Он называется  Холм Героев. По крайней мере, так нам говорят, - она снова пожала плечами. – Мы просто возим трупы. А там ими распоряжаются другие.

Она вернулась к своей тележке, вместе с другими женщинами толкая ее в направлении окраины города. Наблюдая, как они уходят, Ларн запоздало попытался вспомнить одну из молитв, которые он учил в детстве. Молитву, чтобы облегчить путь душам погибших товарищей в вечную жизнь, где они воссоединятся с Императором в раю. Но его разум был пуст, а сердце так истерзано горем, что и в нем ощущалась пустота. Все молитвы оставили его.

- Сними мундир и рубашку, - услышал он голос позади.

Обернувшись, Ларн увидел, что стоит лицом к лицу с длинным худым варданцем – медиком, одетым в шинель, покрытую пятнами крови и несущим сумку через плечо.

- Если ты хочешь, чтобы я обработал твою рану на плече, я должен ее увидеть, - сказал медик, открывая сумку.

Посмотрев на свое левое плечо, Ларн к своему удивлению обнаружил небольшое кровоточащее отверстие в эполете мундира. Смутно вспомнив внезапную боль, которую он почувствовал, когда орочья стик-бомба взорвалась в траншее позади него, он сделал как сказал медик, сняв мундир и рубашку, чтобы позволить ему обработать рану.

- Хмм. Хорошая новость – что ты будешь жить, - сказал медик, тыкая в рану, пока Ларн трясся от холода. – Похоже, что тебя ранило осколком. Вырвало небольшой кусок мяса, но кость, кажется, не задета.

Взяв из сумки пакетик с белым порошком, медик высыпал его на рану и заткнул дыру марлей, закрепив повязку на месте полудюжиной кусков липкой ленты.

- Ты не почувствовал, что тебя ранили, да? – сказал он. Потом, увидев, что Ларн кивнул, он продолжил, - Наверное, шок. Выпей немного рекафа и поешь, если, конечно, найдешь еду. Это поможет тебе прийти в себя. Хотя, возможно, ты не поблагодаришь меня за этот совет через час. Когда придешь в себя, почувствуешь, что рана болит как сволочь. У тебя есть морфий?

- Четыре пузырька, - сказал Ларн. – В моей аптечке.

- Отлично. Покажи, - сказал медик. Потом, увидев, что Ларн медлит, он повелительно протянул руку, - Проверка снаряжения. Как медицинский офицер роты я обязан убедиться, что ты экипирован должным образом.

Сняв с пояса аптечку – удлиненную деревянную коробку, которую ему выдали на Джумале, Ларн отдал ее медику. Сломав печати на крышке коробки, медик открыл ее и просмотрел содержимое.

- Морфий. Зажимы для вен. Антисептический раствор. Коробка синт-кожи. Откуда бы ты ни взялся, там явно не считают, что их дети идут на войну плохо снаряженными. Однако мои нужды важнее твоих. Я реквизирую часть твоих медикаментов.

- Но вам это никак не поможет, - возмущенно сказал Ларн. – В инструкции сказано…

- В инструкциях много чего сказано, салага, - сказал медик, забирая горсть медикаментов из аптечки и бросив их в свою сумку. – Хотя какой бы гений не писал их, он явно не озаботился проверить, как они работают на практике. Но я оставлю тебе половину марли, морфия и зажимов. Еще можешь оставить себе репеллент от насекомых. Учитывая климат, здесь в нем не часто возникает нужда.

- Но если я буду серьезно ранен…

- Тогда тебе понадобится медик. Просто кричи погромче, и я приду.

Бросив опустошенную аптечку обратно ему, медик закрыл свою сумку и снова посмотрел на Ларна.

- Сейчас, - сказал он, - судя по тому, что ты стоишь тут без дела, похоже,  тебя еще никуда не определили.

- Нет… я… моя рота вся уничтожена и…

- Иди к капралу Владеку, - сказал медик. – Он тебя распределит. Скажи, что тебя послал медицинский офицер Свенк.

- Капрал Владек?

- Он там, - медик указал на один из входов в блиндажи и повернулся, чтобы уйти. – Блиндаж-казарма №1. Владек наш квартирмейстер – лучший мусорщик, вор и добытчик в секторе. Ты узнаешь его, когда увидишь. Ах да, и добрый совет, салага. Не пей больше двух кружек его рекафа. Иначе следующая вещь, которую ты узнаешь – что тебе придется атаковать позиции орков в одиночку.

Когда Ларн спустился по грубым земляным ступенькам в блиндаж, его окатила волна теплого воздуха, пахнущего дымом и прокисшим потом. От вони у Ларна даже заслезились глаза, он прошел мимо двух гвардейцев, игравших в кости прямо перед входом, и прошел дальше в казарму. Внутри он увидел два ряда ржавеющих металлических коек, поставленных по обе стороны от железной печи, расположенной в центре помещения, где варданцы, сидя группами, разговаривали, ели или чистили оружие. На секунду Ларн подумал, не спросить ли, видел кто-нибудь из них капрала Владека. Потом, увидев дряблого небритого варданца в грязной нижней рубахе, в одиночестве сидевшего за столом в углу комнаты, Ларн вспомнил описание медика, и решил, что нашел нужного человека.

На ветхих полках и в нишах, выкопанных прямо в земляной стене позади капрала, была настоящая сокровищница натасканного отовсюду снаряжения. Ларн видел здесь аккумуляторы для лазганов, осколочные гранаты, коробки с сухими пайками, боеприпасы для дробовиков, штыки и ножи всех видов и размеров, лопаты, кирки, топоры, фонари, комплекты военной формы, шлемы, бронежилеты, и даже огромную металлическую клешню, которая могла быть снята только с трупа орка. А на столе и на полу вокруг капрала было множество стандартных гвардейских вещмешков, в содержимом которых он копался с жестоким энтузиазмом главаря банды, рассматривающего только что награбленную добычу.

- Капрал Владек? – спросил Ларн, подходя к столу. – Медицинский офицер Свенк направил меня к вам.

- А, еще пушечное мясо прибыло, - сказал капрал, отодвинув вещмешки в сторону, чтобы освободить место, и посмотрел на Ларна с оттенком веселья в красных глазах. – Всегда рад видеть новое зерно для мельницы. Добро пожаловать в 902-й Варданский, салага. Найди себе табуретку. Не хочешь выпить рекафа? Я тут сварил немного…

Повернувшись к помятому котелку с рекафом, стоявшему на маленькой плите рядом с ним, капрал достал пару эмалированных кружек и наполнил их до краев черной дымящейся жидкостью.

Он заметил, что Ларн мрачно смотрит на один из вещмешков на столе.

- Вот и мы. Две кружки особого рекафа Владека, вкусного и горячего, - сказал капрал. – К сожалению, вместо настоящего рекафа нам приходится готовить варево из местных корней и клубней. Даже самому Императору было бы трудно  найти настоящий рекаф в этой дыре, хоть мы все знаем, что он может творить чудеса. Чтобы придать рекафу хоть немного крепости, я добавляю в него десятую часть дозы стимулятора в виде порошка, кстати, это улучшает вкус. Но я вижу, что тебя интересует одно из моих последних приобретений, салага. Хотя, судя по выражению на твоем лице, ты не собираешься покупать его.

- Этот мешок, - сказал Ларн, чувствуя мертвую пустоту внутри при виде слов «Джумальский 14-й», написанных на его боку. – Он мог принадлежать одному из моих друзей.

- Не удивлюсь, если так, - сказал Владек, указав на кучу вещмешков, лежащих на полу рядом с ним. – Если не этот, тогда, наверное, один из тех. И? Что с того? Это снаряжение уже никак не поможет своим бывшим владельцам. Хотя оно может означать разницу между жизнью и смертью для тех, кто еще жив и сражается. Это просто вопрос справедливого  распределения ресурсов, салага. В данном случае это означает, что вещи, которые уже не нужны мертвым, должны получить живые. И, кроме того, если бы я не был настолько предусмотрительным, чтобы снять эти вещмешки с трупов, это сделал бы кто-то другой. Ты предпочел бы, чтобы их заполучили местные ополченцы, и продавали бы нам их содержимое? Это Брушерок, салага. Забудь почти всю эту чепуху. Здесь собственность – это закон.

- А если меня убьют, - с яростью спросил Ларн, - вы и мой труп ограбите?

- Обязательно, салага. Твой лазган, твой штык, твой вещмешок, твои ботинки, не говоря уже о медикаментах, которые уважаемый Свенк так щедро тебе оставил. Все, что может нам пригодиться. Но не чувствуй себя несчастной жертвой. То же самое сделают с каждым здесь, в том числе и со мной. Если меня завтра убьют, не сомневаюсь, что с меня снимут все еще до того, как мой труп остынет.

- Вряд ли это произойдет, - выплюнул Ларн. – Вы сидите в этом блиндаже в тепле и безопасности, пока снаружи хорошие люди погибают!

- Хорошие люди? – в голосе Владека зазвучала угроза, внешнее добродушие моментально исчезло. – Не говори мне о том, что хорошие люди погибают, салага. За десять лет в этой вонючей выгребной яме я видел, как люди – хорошие и плохие – умирали тысячами. Некоторые из них были моими друзьями. Другие – нет. Но каждый из них был куда более достойным бойцом, чем ты и все твои тупые дружки-рекруты вместе взятые. Ты думаешь, что если я сижу здесь, я не знаю как сражаться? Я убивал врагов Императора, когда ты еще сосал сиську у своей мамаши. Иначе как, думаешь, у меня оказалась такая нога?

Взяв огромный боевой нож со стола, Владек постучал им по левой ноге, клинок, ударив по колену, издал глухой металлический звук сквозь штанину.

- У вас аугметическая нога? – потрясенно спросил Ларн.

- Аугметическая? Ха! Это было бы слишком хорошо. Бионика здесь в остром дефиците, как и все остальное. Это Неподвижный Протез Модели «Левая Нога Мк3». Мне пришлось отдать в уплату за нее запчасти от подбитого «Стража», не говоря уже о том, сколько стоило заплатить проклятому апотекарию, чтобы он приделал мне ее. А сейчас, думаю, пора тебе уже сесть и прекратить свое мяуканье, салага. Иначе я буду так оскорблен твоим длинным языком и вопиющей неблагодарностью за мое гостеприимство, что зря потрачу этот прекрасный рекаф, вылив его на твою тупую сопливую рожу.

Услышав, как кто-то смеется в другой части блиндажа, Ларн неожиданно понял, что другие варданцы слышали каждое слово его разговора с Владеком. С лицом, пылающим от стыда и смущения, Ларн взял табуретку и сел напротив капрала, опустив глаза и не желая встречаться ни с кем взглядом, боясь, что его щеки все еще горят.

- Пей рекаф, салага, - сказал капрал, вспышка его гнева прошла так же внезапно, как и началась. – Начнем с начала, с чистого листа. Я знаю, у тебя был сегодня трудный день, и готов сделать скидку на это. Все-таки не каждый день гвардеец узнает, что его высадили не на ту планету.

- Вы знаете об этом? – ошеломленно сказал Ларн. – Вам сказал кто-то из тех, с кем я был в траншее? Репзик говорил…

- Репзик мертв, салага, - сказал Владек. – Убит во время последней атаки орков. Мы говорили о хороших людях? Так вот, Репзик был одним из лучших. Я знал его почти двадцать лет, и этим все сказано. С самого Вардана, даже до того, как нас вместе призвали в Гвардию. Запчасти от «Стража», за которые я купил эту ногу? Репзик лазил на ничейную землю, чтобы достать их для меня. Как я и сказал, это был хороший человек. Но что касается твоего вопроса, это не Репзик сказал мне о твоем невезении. Это Келл. Хотя к тому времени я уже знал об этом из других источников.

- Из других источников? Откуда?

- Флот. Примерно полчаса назад Командование Сектора передало нам сообщение с войскового транспорта на орбите, они просили, что мы сообщили роте гвардейцев, которую они высадили, что эта планета на самом деле не Селтура VII. Очевидно, они забыли вам это сообщить из-за всей этой суеты с высадкой и так далее. «Прискорбная ошибка, вызванная временными неполадками в системах связи». Думаю, так они сказали. СНПД, как мы говорим в таких случаях.

- СНПД?

- Ситуация Нормальная - Полное Дерьмо. Очень подходящее и часто используемое сокращение, чтобы описать обстановку здесь, на Брушероке. Хотя ты можешь подобрать для ее описания и другие слова.

- Но если они признали свою ошибку, это значит, что меня вернут в мой полк? – спросил Ларн, в его сердце неожиданно появилась надежда.

- Нет, салага. Честно говоря, то, что с транспорта все-таки решили сообщить о «досадном происшествии» с вашей ротой – отнюдь не желание признать ошибку. Главной целью этого сообщения было узнать, что произошло с их посадочным модулем. И, как мне сказали, когда на транспорте узнали, что их модуль сбит и не вернется, их ответ был таким, что повторять его не стоит. Сейчас они, наверное, уже летят обратно и далеко от этой планеты.

- Значит, я застрял здесь, - мрачно сказал Ларн.

- Как и все мы, салага, - сказал Владек, копаясь в куче серо-черных шинелей под столом. – А сейчас пей свой рекаф и мы подумаем, куда тебя распределить. Начнем с новой шинели с городским камуфляжем. Она поможет тебе слиться с местностью и сделает не такой заметной целью, не говоря уже о том, что позволит не замерзнуть. В это время года достаточно холодно, чтобы, как только ты опорожнишь мочевой пузырь, его содержимое превращалось в лед. У меня здесь есть шинель, которая должна отлично тебе подойти. Не волнуйся насчет крови на отворотах. Она легко счистится, когда высохнет.

Через десять минут благодаря запасам капрала Владека Ларн оказался владельцем шинели, пары шерстяных перчаток, шлема с меховым чехлом, маленького точильного камня и микропередатчика, настроенного на локальную частоту варданцев. Потом, когда Ларн допил последний глоток горького эрзац-рекафа, Владек потребовал его личный знак, и записал его имя и номер на доске рядом с ним.

- Пока все, салага, - сказал Владек. – Тебе надо будет прийти ко мне снова через пятнадцать часов. Тогда я дам тебе кое-что из более ценного и дефицитного снаряжения: дополнительные аккумуляторы для лазгана и осколочные гранаты, лазерный пистолет, дымовые гранаты и так далее.

- Почему через пятнадцать часов? – спросил Ларн.

- Ха! Ты скоро узнаешь, что здесь есть вопросы, которые лучше не задавать, салага, и это как раз один из них. Просто приходи через пятнадцать часов и в течение этого времени постарайся не думать об этом. Да, и еще, салага. Чуть не забыл. Тебе понадобится вот что!

Взяв с полки копию «Воодушевляющего Учебника Имперского Пехотинца», Владек протянул ее Ларну.

- Но у меня уже есть один, капрал, - сказал Ларн. – Мне выдали учебник в первый день моей службы на  Джумале.

- Поздравляю, салага, - сказал Владек. – Теперь у тебя две копии. Они тебе пригодятся, и лучше иметь лишний запас. Ты увидишь, что эта книжонка – очень полезная вещь в повседневной жизни здесь в Брушероке. Бумага, на которой они напечатаны – отличный абсорбент.

Отдав ему книжку и личный знак, Владек повернулся к плите, чтобы налить еще кружку рекафа.

- В любом случае, теперь у тебя достаточно снаряжения, чтобы выжить, - сказал Владек, снова поворачиваясь к Ларну и кивнув на что-то позади него. – А сейчас подумаем насчет присоединения тебя к огневой группе. Вот и наш ротный командир пришел, очень вовремя.

Увидев приближавшуюся к ним фигуру в шинели, Ларн вытянулся по стойке «смирно» и отдал честь. И обнаружил, что видит того самого варданского сержанта, который возглавлял контратаку против орков.

- Что это салага меня так приветствует, Владек? – спросил сержант, пройдя мимо Ларна и взяв кружку рекафа из рук капрала. – Наверное, он принял меня за генерала?

- Вполне понятная ошибка, учитывая вашу представительную внешность и ауру власти, сержант, - сказал Владек, улыбаясь.  – Кроме того, я только что сказал ему, что вы наш ротный командир. Наверное, он решил, что одно это уже делает вас лейтенантом.

- Лейтенантом? Я разочарован, Владек. Если уж меня принимают за офицера, я думал, что сойду как минимум за полковника, - на его губах мелькнула тень улыбки, и сержант повернулся к Ларну. – Можешь опустить руку, солдат. Даже если бы я был лейтенантом, мы тут не слишком увлекаемся отданием чести. Это только дает оркам возможность лучше прицелиться. Думаю, у тебя есть имя? Не салагой же тебя звать?

- Солдат первого класса Ларн, Арвин А. к службе готов, сержант! – доложил Ларн, опустив руку, но все еще стоя по стойке «смирно». – Номер: 81576/…

- Вольно, Ларн, - сказал сержант. – Оставь это для плаца. Как я сказал, мы здесь не слишком тратим время на церемонии. Хорошо. Ты уже сообщил свое имя и номер капралу Владеку, чтобы он передал их в штаб командующего?

- Так точно, сержант.

- Хорошо. Может быть, в штабе тебя назначат служить где-то еще в городе. А пока приказы о распределении новоприбывших солдат вполне ясны. Ты высадился в нашем секторе, а значит, теперь принадлежишь нам. Таким образом, ты приписан к 902-му Варданскому полку до дальнейших распоряжений, Ларн. Добро пожаловать в роту «Альфа». Меня зовут Челкар. Пока тебя никуда не переназначили и из штаба нам не прислали нового лейтенанта, ты будешь получать приказы от меня. Ясно?

- Так точно, сержант.

- И сколько ты уже носишь орла?

- Орла, сержант?

- Я имею в виду: сколько времени ты служишь в Гвардии?

- Четыре месяца, сержант.

- Четыре месяца? Ты совсем зеленый. И еще не участвовал в боях?

- Нет. Сегодня был мой первый бой, сержант.

- Хмм. Ну, по крайней мере, ты выжил. Думаю, это уже о чем-то говорит, - на секунду глаза его стали печальными и отстраненными, и Челкар замолчал. Ларн, уверенный, что сержант сейчас молча его оценивает, почувствовал побуждение доказать свою ценность.

- Не стоит беспокоиться, сержант, - сказал он. – Я вас не подведу. Я гвардеец. Я до конца буду исполнять мой долг.

- Уверен, что будешь, Ларн, - выражение лица Челкара было мрачным. – Но запомни, часть этого долга состоит в том, чтобы ты выжил и мог сражаться завтра. И для этого ты будешь делать следующее: исполнять приказы; держать глаза и уши открытыми; прикрывать спины своих товарищей, так же, как они прикрывают твою. И прежде всего – никакого геройства. Никакого безрассудства. Никакого риска без необходимости. Это Брушерок, Ларн. Здесь нет героев. Их всех убили орки. Мы поняли друг друга?

- Да, сержант.

- Вот и отлично, - сказал Челкар перед тем, как отвернуться и позвать одного из гвардейцев, стоявших у печи. – Давир. Иди сюда и познакомься с нашим новым рекрутом.

Ларн увидел, как низкорослый коренастый гвардеец отошел от печи и направился к ним. С замершим сердцем Ларн узнал того самого уродливого карлика, который нашел его лазган после боя.

- Давир, это Ларн.

- Мы уже встречались, сержант. Привет, салага.

- Хорошо, - сказал сержант. – Ларн, я назначаю тебя в третью огневую группу под командование Давира.

- Со всем уважением, сержант, - сказал Давир. – Учитывая его недостаток опыта, не лучше ли назначить его куда-нибудь еще, пока он хоть чему-то не научится? Третья огневая группа все-таки на самом переднем крае.

- Вся рота на самом переднем крае, Давир, - сказал Челкар. – Если ты можешь предложить, куда его можно назначить во всем этом секторе, чтобы орки не стреляли в него, я буду рад услышать. Кроме того, в твоей огневой группе не хватает людей. Он тебе нужен, и я уверен, что ты сможешь присмотреть за ним и научить.

- Вы правы, сержант, - неохотно признал Давир. – Пошли, салага. Забирай свое барахло и иди за мной. Будем убивать орков.

Повернувшись, Давир пошел неожиданно быстрым шагом, заставив Ларна поспешить, чтобы не отстать. Когда Давир вышел из блиндажа и поднимался по ступенькам, Ларн, следуя за ним, слышал, как варданец ядовито бормочет себе под нос.

- Он мне нужен! – слышал Ларн шепот Давира. – Нужен, моя варданская задница! Всю жизнь мечтал нянчиться с чертовым сопляком. Как будто провести десять лет в обществе этого толстого идиота Булавена уже недостаточно, теперь они посадили мне на шею эту девственницу, чтобы преумножить мое горе. Проклятье!

Поднявшись по ступенькам, Давир обернулся и бросил на Ларна уничтожающий взгляд, ожидая, пока тот поднимется.

- Быстрее, салага. Я не буду ждать весь день. Хотя, думаю, я должен благодарить небеса, если ты сумеешь подняться по ступенькам и не потерять снова свой лазган. Только не рассматривай это как предложение. Если ты опять потеряешь лазган, не надейся, что я снова найду его тебе. Придется тебе драться с орками  тем оружием, которое дала тебе природа. А сейчас пошли. Шевели ногами, и когда пойдем по траншее, держи ниже свою тупую башку. Не скажу, что мне будет очень жаль, если орки тебе ее отстрелят, сам понимаешь. Просто я не хочу, чтобы чертовы зеленокожие промахнулись и вместо тебя попали в меня.

Так, выслушивая бесконечные оскорбления и жалобы Давира, Ларн следовал за ним по невысокому склону к траншеям и линии фронта. Пока они бежали, пригнувшись, к траншее, излияния Давира продолжались, и Ларн неожиданно поймал себя на мысли, которая его развеселила. Он обнаружил, что испытывает ностальгию по старым добрым дням сержанта Ферреса.