"Рэмси Кемпбелл. Забава (Сб. "Число зверя")" - читать интересную книгу автора

кивали, и дом с двумя светящимися окнами - у него в комнате и в
телевизорном холле - поднимался и приближался.
- В общем, моя фамилия Шоун. Не Клоун, и не Слоун " не Стоун. Шоун.
Ш-о-у-н.
- Мы поняли.
Водитель потянулся к пустому гнезду кнопки звонка, потом просто
стукнул в дверь. Она тут же открылась внутрь, явив стоящего за ней
менеджера.
- Этот джентльмен - из ваших гостей, мистер Снелл? - "спросил
напарник водителя.
- Мистер Томсон! А мы вас обыскались, - объявил Снелл и распахнул
дверь пошире. Весь народ из телевизорного холла построился вдоль стен, как
зрители на параде. И скандировал:
- Томми Томсон!
- Это не я! - завопил Шоун, беспомощно дергая нотами, пока его
шлепанцы не влетели в коридор. - Я вам сказал...
- Сказали, сэр, - успокоительно пробубнил водитель, а его напарник
сказал даже еще тише:
- Куда вы хотите, чтобы вас отвели, сэр?
- Наверх, просто...
- Мы знаем, - заговорщицки сказал водитель. В следующий момент Шоуна
понесли к лестнице и вверх за ней, с почти незаметной паузой, когда
полисмены подобрали каждый по тапку. Скандирование из холла затихло,
уступив тишине, которая, затаив дыхание, ждала в темной части дома. Имея
полицейский эскорт, Шоун снова обрел уверенность в себе.
- Я теперь могу сам идти, - сказал он, но его только быстрее понесли
к концу лестницы.
- Туда, где дверь открыта? - предположил водитель. - Где свет горит?
- Да, там я. То есть не я, в том смысле я, что... Его внесли под
локти в дверь и поставили на ковер.
- Эта ничья больше комната быть не может, - сказал водитель, бросая
тапки перед Шоуном. - Ну вот, вы уже здесь.
Шоун посмотрел, куда уставились полисмены с таким сочувствием, что
оно повисло в комнате как тяжесть. На фотографию, где он и Рут, обняв друг
друга за плечи, на фоне далекой горы. Фотографию вынули из мокрого пиджака
и поставили на полку вместо телефона.
- Я же только что ее принес! - возразил Шоун. - Смотрите, она еще
мокрая!
Он заковылял через комнату натянуть туфли. И еще не дошел до них, как
увидел себя в зеркале.
Он стоял, чуть покачиваясь, не в силах оторвать глаз. Он слышал, как
полисмены поговорили вполголоса и отбыли, потом донесся двойной хлопок
дверей и звук отъезжающей машины. Не собственное отражение все еще не
позволяло ему шевельнуться. Без толку было бы говорить себе, что сеть
морщин - это паутина, и волосы уже были не седеющие, а просто белые.
- Ладно, я вижу! - заорал он, понятия не имея сам, кому орет. - Я
старый! Старый!
- Скоро, - произнес голос, подобный шипению газа в коридоре; он
приближался, и лампы гасли одна за другой.
- Скоро с тобой будет очень весело, - донеслись остатки другого