"Джеймс Брэнч Кейбелл. Кое-что о Еве ("Сказания о Мануэле" #13)" - читать интересную книгу автора

человека, с волосами такими же рыжими, как и у самого Джеральда Масгрэйва.
- Для того, чтобы ты мог быстрее свершать свое странствие к
предназначенной тебе цели по дороге, где любят разгуливать женщины, - начал
незнакомец, - я раздобыл для тебя коня.
Говорящий не был незнакомцем в полном смысле слова. Изучая магию,
Джеральд уже имел дело с рыжеволосым Горвендилом - Лордом Предместий Антана.
И Джеральд сказал с благодарностью:
- Как это мило с твоей стороны. Даже если это просто дань уважения
коллеге по искусству, это все равно весьма любезно.
- Любезности между коллегами по искусству обычно бывают
обоюдоострыми, - отпарировал Горвендил, - а об эту можно порезаться глубже,
чем ты можешь предвидеть.
- Однако же ты привел мне этого огромного сияющего коня, который не
может быть не кем иным, кроме как самим Пегасом...
- Является или нет этот божественный скакун тем самым Пегасом, который
уносит романтиков прямо к последней цели их мечтаний, зависит от всадника.
Пророчество, однако, гласит, что Искупитель Антана и монарх, который
воцарится в стране за пределами добра и зла после свержения Магистра
Филолога, приедет верхом на серебристом жеребце, имя коего не Пегас, а
Калки.
- Ага! - воскликнул Джеральд; он на мгновение задумался над тем, каким
удивительным образом обернулось дело. Воцарение в Антане определенно не
входило в его скоромные планы, но он сразу же понял, насколько более
подобающим было бы, и как лучше подходило к его настоящим заслугам - въехать
в Антан, не встречая сопротивления, в качестве его бесспорного наследника,
на серебристом жеребце, воспетом в древних пророчествах, нежели в качестве
просителя, умоляющего подать ему несколько слов.
- Все образованные люди, - сказал Джеральд, - должны уважать
пророчества. Вот только действительно ли этого коня зовут Калки? Потому что,
видишь ли, Горвендил, это, кажется, самая суть пророчества.
Горвендил ответил весьма парадоксально:
- Является или нет этот божественный скакун тем самым Пегасом, который
уносит романтиков прямо к последней цели их мечтаний, зависит от всадника.
Джеральд решил, что понял изречение, улыбнулся и заметил:
- Ага! Теперь я тебя понимаю. Всадник и владелец любого коня,
естественно, в праве назвать животное как ему угодно. Ну что же, прекрасно!
Я назову этого коня Калки. Да, Горвендил, по зрелом размышлении, я принимаю
трон Антана, несмотря на мои личные предпочтения и всю мою неприязнь к
тщеславию и хвастовству, только ради того, чтобы пророчество исполнилось,
ибо для пророчеств это всегда хорошо.
- Раз ты так решил, Джеральд, то после того как ты принесешь присягу,
тебе остается только без промедления сесть на коня. И божественный скакун
понесет тебя не по обычной дороге, но - так как он божественный - по дороге,
которой шествуют в Антан боги и мифические существа.
- Разумеется, мне подобает путешествовать по дороге, предназначенной
для высших классов. Тем не менее, я полагаю, это была бы прекрасная идея...
- Тем не менее, также, - сказал Горвендил, - в то время как ты
разглагольствуешь здесь о прекрасных идеях, надо еще принести присягу; и
более того, сейчас, на первой стоянке в Дунхэме тебя с нетерпением ожидает
принцесса. Можно без преувеличения сказать, что она жаждет встречи с тобой.