"Андрей Быстров, Ольга Дарвина. Странники в ночи" - читать интересную книгу автора

недоплетенного кружева, подвешенный в бездне ослепительно синего неба.
Словно воздаяние за похищенные звуки, застывший воздух особенно отчетливо
насыщали почти осязаемые, сгустившиеся до ощутимой плотности, немыслимо
яркие запахи. Здесь сладко пахло свежескошенной травой и горько - отжившими
ветками, здесь медовые ароматы отдаленной пасеки смешивались с густым
запахом прелой земли, и над всем витали дразнящие аккорды полевых цветов...
Аня не сразу заметила, что она не одна. Поодаль у подножия холма стоял
молодой человек в потертых джинсах и клетчатой ковбойке. Он был довольно
далеко, и Аня не могла разглядеть черт его лица - а он, казалось, совсем не
видел девушку, хотя смотрел в её сторону. Наслаждался ли он карнавалом
запахов или пытался прислушаться к чему-то, для него одного звучащему в
обеззвученном мире? Так или иначе, молодой человек недолго оставался в
расслабленной бездвижности. Он повернулся резко, но как-то неуверенно,
словно принял некое решение, в правильности которого не был убежден. Потом
он зашагал прочь от холма и углубился в аллею... Собственно, дачную просеку
в лесу не стоило бы так называть, но над ней величественно смыкались своды
старых дубов подобно сводам кафедрального собора.
Как сомнамбула, Аня двинулась за молодым человеком. Он шел быстро, не
оглядываясь, но в его походке не ощущалось целеустремленности. Порывистые
движения тонких рук - он то засовывал руки в карманы джинсов, то складывал
на груди наподобие капитана Немо (по крайней мере, так представлялось Ане
из-за его спины), то бессильно опускал вдоль туловища - выдавали неровную
пульсацию электрического тока эмоций. Полярность этого тока могла оказаться
любой - от отчаянной схватки со страхом до предчувствия восторга.
Аллея обрывалась на лугу, где юная кленовая поросль задорно
соперничала с почтенными стеблями серьезных растений папоротников, и
неуживчивые дикие вишни скрепя сердце соседствовали с трогательными кустами
все той же поздней ягоды ежевики. Дальше полого поднимался отрог невысокой
горы, где темнел зев пещеры пирата Флинта (так пышно окрестные дети
именовали обычный грот в известняковой породе, хорошо известный и Ане).
Молодой человек замедлил шаг, направляясь к гроту. Аня почти
остановилась, чтобы не сократить расстояние между ними.
Изменение застигло её врасплох. Казалось, оно было таким, что легко
вписалось бы в жизнь любого дня (любого другого, но не этого! ) - но даже
таким оно не было, а лишь притворялось поначалу.
Послышался шум ветра... Звук, только звук. Ни один кленовый листик не
шелохнулся, ни одна травинка не вздрогнула, ни одна ягода ежевики не упала
на землю. А шум ветра проносился над горой, лугом и лесом, и слышен был
мирный плеск волн о глинистый берег - здесь, так далеко от единственного в
дачном поселке и всей округе заросшего тиной озерца. (Непонятно почему Аня
думала именно о глинистом береге. Так было, вот и все.)
Жалобный зов ветра и плеск волн, звуковой мираж этот, рожденный из
тишины, ушел вскоре безвозвратно, но наступившее безмолвие длилось не
дольше мгновения, подобно вспышке темноты в океане яркого света.
Со всех сторон забормотали тусклые голоса. Это были несомненно голоса
людей, они говорили что-то, и для них, вероятно, слова были исполнены
смысла. Однако голоса звучали все сразу, искаженно и приглушенно, и нельзя
было не только понять их, но даже догадаться, на каком языке они говорят.
Может быть, это не был ни один из человеческих языков, потому что с небес
людям отвечали ПТИЦЫ. Они не пели, не щебетали, не кричали. Эти птицы