"Андрей Быстров. Владелец кинотеатра " - читать интересную книгу автора

Андрей Быстров


Владелец кинотеатра


Странные вещи происходят с недавних пор с музыкантом-джазменом Борисом
Багрянцевым и его любимой девушкой Ольгой Ракитной. То все наличные в доме в
царские деньги превращаются, то вместо портретов Луи Армстронга и Дюка
Эллингтона на стене олеографии конца 19-го века оказываются. А тут еще
какой-то тип в черном со значком серебряного сфинкса н странной фамилией
Монк к Борису пристает и требует книгу продать за десять миллионов баксов.
Тот бы и рад, да что за книга, понятия не имеет...


Мы часто думали,
Что в солнечных лучах,
бегущих
средь закатных облаков,
Виднелось дерево, но все
было не так.
Мак-Лиш, приведено у Антониони
в книге "Тот кегельбан над Тибром"


Пролог
СЕРЕБРЯНЫЙ СФИНКС

Борис остался на сцене один. Это был его сольный номер. Пожалуй, едва
ли стоило называть сценой маленькую эстраду ресторана "Эллингтон"... И все
же обычно ее называли так, ведь "Эллингтон" был скорее джаз-клубом, куда
люди приходят послушать хорошую музыку, чем собственно рестораном.
Другие музыканты - участники "Эллингтон-комбо" удалились в небольшую
комнату за эстрадой. Борис сидел за роялем, внешне как будто расслабившись,
на самом деле настраиваясь на мир Джорджа Гершвина, в который ему предстояло
погрузиться.
Огни постепенно гасли. Вскоре лишь один луч прожектора выхватывал
сверху из полумрака клавиатуру и сосредоточенное лицо пианиста. В зале
стояла тишина. Никто не звякал бокалами и тарелками, никто не разговаривал,
даже вполголоса. Публика "Эллингтона" была своя, джазовая. Выступать перед
такой аудиторией - настоящее удовольствие. Борис подумал об этом
отстраненно, как думают о вещах очевидных, не нуждающихся в подтверждениях.
Да, ему нравилось работать в "Эллингтоне". Пусть он не достиг звездных высот
в джазе, не сравнялся с грандами - ну и что? Здесь он нашел свою публику,
нашел друзей-единомышленников. Разве этого мало?
Он опустил руки на клавиши. Прозрачно-хрустальные звуки упали в
притихший зал. Борис играл свою любимую балладу Гершвина, хотя мог выбрать и
другое произведение - конкретной сольной программы ему никто не навязывал.
Просто ему показалось, что Гершвин прозвучит у него особенно хорошо в этот
вечер.