"Владислав Былинский. Француз и Дао" - читать интересную книгу автора

теперь ты ничто: болванка, которую нужно как следует отбить. Чем смиреннее к
нему подъедешь, тем быстрее голеньким исходным нулем станешь и начнешь форму
принимать. Ибо пахать тебе с ним отныне и вовеки. Магия - как дурь:
приложишься - не отпустит.
И никогда не поймешь до конца, ты ею заправляешь или наоборот: она
тобой и наставником твоим вертит как хочет. В мистических реалиях с
пониманием туговато.
Другое дело - третий глаз. Это вам не мистика! Это изнутри, из ген.
Чертовски трудно с ним. Проблема не в том, чтобы окружающие на тебя не
пялились: с этим нормально, умею я скрывать от посторонних кой-какие личные
черты. Проблема - не использовать его. Иногда, знаете, тянет.
Чересчур глазастые всегда несчастливы. Как и чересчур памятливые. Что
ни говори, а память - обыкновенный мусорщик: сгребает всякую дрянь в дурно
пахнущую кучу. Прикроет листьями опавшими, камнями привалит. На переднем
плане - красивости, улыбочки, розы и мрамор. Но не суйся за ограду! Там
черепа и змеи. Туда только слишком памятливые заходят. Босиком по грязи, по
битому стеклу. На каждом шагу осколки, кучки срамные: увязнуть можно!
А с лишним глазом, дай ему волю, еще хуже. Контрастный, жуткий мир.
Обнаруживаешь на пустыре кровавый лес, трогаешь лепестки жестяных цветов,
прячешься от слепящих молний, которые зовутся чувствами, и щеки горят от
жара чужих грез. И над всем, над светлым и над серым, вокруг и повсюду -
темнота, грязь, дурь и пакость. И сердце начинает биться о ребра, точно
колокол.
К людям - к другим людям! - лучше и не приближаться. Сожгут и не
заметят. А заметят - не пощадят. А если и пощадят - в спину дротик метнут.
Это хворь такая. Очковая болезнь. Что я получил? Колдовскую силу?
Простые обряды - бородавки зашептать, сердце надорванное заштопать или
вредного чертика из мозгов за хвост вытащить - это да, могем. Только на кой
такой кенарь приплетать сюда восточную премудрость? Полесские бабульки
расправляются с подобными проблемами между делом, вернувшись с огорода,
кабанчиков любименьких накормив. Судьбу предсказать? Да любая цыганка вмиг и
до неприличных подробностей растолкует вам ее выкрутасы. И возьмет меньше.
Похоже, что гуру, наставник мой, плутоватый бессребреник,
проницательный прохиндей, сознательно мешал все в одну кучу. Знахарские
навыки - и приемы титулованных магов. Эффектные фокусы, пригодные для имиджа
и только для имиджа - и медиативные техники, незаметные, но безотказные. То,
что для заработка полезно, и то, на чем сила стоит. И при этом не слишком
заботился о цельности учения.
Между прочим, обычай молча сидеть, сонно дышать, таращиться на пламя
свечи и ни о чем при этом не думать издревле знаком славянам. Дзен и йога
славянина - привычное состояние души, в которое впадаешь просто так, от мощи
жизни. Не от этой ли привычки исходит наша неистребимая тяга к самокопанию?
После первой мы не закусываем, а задумываемся. А после той, что уже лишняя,
прозреваем вдруг.
Вероятно, он догадывался. Он понял, что обязан смешать высокое с
низким, душу с глиной. Он хотел дать Голему небо. Возьми двадцатилетний
саженец, влей в него знания и научи видеть - вот и выйдет человечек. Такой
как я. Хотя, конечно, могло бы и получше получиться, будь глина чище, а душа
прямее. Вавилон строился из того, что под рукой оказалось.
Почему же меня Французом кличут? Не из-за рожи, как предполагают