"Владислав Былинский. Конструктор сущностей" - читать интересную книгу автора

грива, развевалась по ветру. Сон, крутясь и съеживаясь, унесся в прошлое;
Богун еще раз взглянул в окно, точно опасаясь разглядеть вдали гигантскую
ладонь, трогающую мир. Но нет, боги делали вид, будто отсутствуют.
Рассветы в июне теряют всякую сдержанность, - подумал он. Несутся они
по планете, как гривастые рыжие кони. Бессмертные кони, впряженные в
сновидения.
Он все-таки включил настольную лампу, было еще слишком темно, ничего не
найти здесь без освещения. Жена заворочалась.
- Пора, - сказал он вполголоса, - сейчас будильник протявкает.
- Нет, - ответила жена, не раскрывая глаз, - нет, потом!
Трепеща крыльями, закружилась перед лампой небольшая серо-коричневая
бабочка, ударилась о стекло и гневно взлетела к потолку.
Он направился на кухню - жужжать кофемолкой. На холодильнике сидела и с
интересом таращила на него глаза-маковки еще одна бабочка, точно такая же.
Или та же самая. Светало стремительно, полумрак струями перетекал из кухни
и спальни в прихожую, - он и там включил свет. И уже не удивился, снова
заметив вспорхнувшего мотылька.
- Крылья оборву! - пригрозил он ему и всем им сразу. А себе скомандовал:
- Под душ - бегом!
Когда он вновь вошел в спальню, будильник, салютуя, выстрелил короткой
очередью. Богун прервал его истерическую трель, щелкнув по кнопке.
Распахнул окно и веско, намеренно громко спросил у спящих:
- Дорогие слепоглухонемые! Взгляните и скажите: вы что-нибудь слышали?
- Конечно! - заявила дочка. Усевшись на кровати и даже не пытаясь
раскрыть глаза, она наощупь искала своих детей. Плюшевый Бетховен, как и
положено верному псу, был уже вполне проснувшись и к бою взведен;
Степашка, однако, совершенно по-свински дрых, распластавшись поперек
одеяла. Как, впрочем, и разлюбезная супруга, которая и настояла на ранней
побудке, объяснив им всем вместе и каждому по отдельности, до чего полезна
и для ног благотворна энергичная прогулка по свежей росе, - раз уж выпало
им вставать среди ночи из-за муженька непутевого и тащиться десять верст
на сборище. Богун не спорил, - ему-то что? Ему, и правда, только полезно
прогуляться. Но и против такси он не стал бы возражать.
- Рота, подъем! - вскричал Богун. Дочка, продолжая досматривать что-то
свое, чрезвычайно занимательное, происходящее за заслоном подрагивающих
век, соскочила с кровати и вытянулась по стойке "смирно". Ее строевой
навык - память о любимом дядюшке. Братец мой - человек героический; он
сейчас, - и очень кстати, - в лагерях; он почти не появляется дома, это
обстоятельство оказалось тоже ко двору.
Он оборвал лишние мысли и гаркнул:
- Отлично, рядовая! Сорок пять секунд - и я вижу вас одетой!
- Есть! - звонко ответила дочка, прижмурив правый глаз: вдруг сон
все-таки досмотрится. Богун, нахмурившись, злодейским басом провозгласил:
- А тот, кто, значит, среди нас тут спать продолжает, - тот, значит, не
друг нам, не товарищ, а соня лежебокая!
- Это мамец! - восхищенно догадалась малышка. - Мамец - соня, мамец -
соня!
- Р-рядовая! Застегнуться и умыться! И на кухне находиться! -
одновременно, на краюшек кровати присев, принялся он с сопящей жены одеяло
потихоньку уворовывать.