"Василь Быков. Публицистика" - читать интересную книгу автора

по рождению и, по существу, оставался на протяжении всей своей жизни. Но,
помимо всего, судьбе было угодно, чтобы этот крестьянин стал еще и одним
из первых белорусских интеллигентов, и вот в этом двуединстве исконной
крестьянской сущности и нелегко обретенной духовности секрет непреходящего
обаяния коласовского таланта, таланта необычайной земной силы, позволившей
создать произведения, уверенно завладевшие умами рабочих, крестьян,
интеллигенции.
Да, Колас наш национальный гений, классик советской литературы,
понимавший много и видевший далеко - с высоты своего человеческого опыта и
своего замечательного таланта. И в то же время он оставался человеком
простым, до невероятного скромным. Так, занимаясь большими проблемами
века, много сил отдавал работе в Академии наук Белоруссии в качестве ее
вице-президента, он отводил душу на скромной делянке ржи, которую
выращивал на своем городском участке, писал мудрые книги и являлся
инициатором такой сугубо земледельческой кампании, как борьба с
засоренностью почвы камнями на полях республики.
Он ушел от нас, оставив обширное наследие своего беспокойного духа,
многообразные художественные страницы народной жизни первой половины XX
века. В них и он сам. Но и не только в них. Все-таки как бы там ни было, а
творец выше своего творения, и самое гениальное произведение не может
превзойти его автора. Человек есть бог над творением рук его, но не его
раб. Мне думается, что по прошествии лет потомкам еще предстоит осознать
всю непростую цельность многогранной коласовской личности, в полной мере
постичь феномен его души. Его художественное творчество несет в себе
огромный заряд добра и человечности, важность которых в наш термоядерный
век переоценить невозможно. Вместе со столь ярко и полно выраженной
партийностью и народностью они составляют глубинную сущность коласовского
гения.

1982 г.



КАК БЫЛА НАПИСАНА ПОВЕСТЬ "СОТНИКОВ"


На читательских конференциях, в письмах и личных разговорах нередко
приходится слышать, казалось бы, обескураживающий в моем положении вопрос:
"Как вы, не обладая личным опытом партизанской войны, решились написать
эту повесть?" Признаться, всякий раз, отвечая на него, хочется начать
издалека, сослаться на природу творческого воображения, законы
художественной литературы, пример великих. Но, поразмыслив, находишь
другой ответ, который лежит значительно ближе и формулируется также в
форме вопроса:
- А разве эта повесть о партизанской войне?
- Да не совсем. Но все-таки...
Действительно - все-таки...
Партизанский опыт войны у меня в самом деле отсутствует, и, разумеется,
обладай я им в достаточной степени, возможно, повесть получилась бы более
богатой деталями, обстоятельствами, с более конкретным и содержательным