"Дмитрий Быков. Как Путин стал президентом США (новые русские сказки) " - читать интересную книгу автора

территорию и стал считаться признанным ее хозяином. Все давно забыли, что
когда-то Лужу наняли ловить мышей и стеречь двор: перед ним трепетали все
управдомы, и подхалимы из стаи прочили ему въезд в Версаль еще при жизни
короля. Сказать о Луже плохое слово боялись не только местные собаки, но и
сами дворовые жители. Тем более что с их детьми Лужа вел напряженную
воспитательную работу, учил их ходить строем и распевать в свою честь:
Я по свету немало хаживал, Мне встречались не раз коты, Но нигде,
никогда не поглаживал Я такого кота, как ты! И врагу будет только хуже. Если
он в наш подъезд придет - Дорогой наш товарищ Лужа, Уважаемый наш Лужкот!
Будучи приглашен в эфир к Кисолову, Лужа быстренько его построил, чтобы
все поняли, кто тут хозяин. Кисолов послушно втянул когти и даже несколько
подобрался, почуяв вожака большего масштаба. Искусство требовало жертв.
Теперь Вольдемару приходилось крутить заветное по нескольку раз на дню -
истерики Кисолова исправно делали свое дело.
- Наш король стар и бооооолен! Принцесса совокупляется с кем попало и
проводит дни в кутежааах! Францией управляет людоееед! (В доказательство
Кисолов потрясал обглоданными костями, якобы оставшимися от людоедского
пиршества. На самом деле он сам старательно обгладывал эти кости перед
эфиром, и были они самые что ни на есть бараньи, но на публику производили
сильное впечатление - поселяне давно не видывали баранины и толком не
помнили, как она выглядит).
Вольдемар к тому времени уже имел титул маркиза де Карабаса, издавал
несколько листков и прикупил вожделенный замок в Испании. Кисолов
неоднократно побывал в Версале, отирался там на кухне и разживался не только
свежей курятиной, но и свежими сплетнями. Плотно накушавшись, он возвращался
в эфир и с характерным "ммм" (он постепенно избавился от "мммяу")
рассказывал, чем кормили. "И все это на наши деньги, сограждане! -
приговаривал он. - Не людоедство ли?!" Ни давний приятель Кисолова, черный
абиссинский кот Николай, ни жесткошерстый котенок Леонтий, издатель журнала
"Гав!", не могли соперничать с главным аналитиком, без устали лоббирующим и
лобзающим Лужкота. Опасность подстерегала Вольдемара и его кошарню с
неожиданной стороны. На одной из парижских крыш объявился бойцовый кот
Рассерж, старый бандит, покрытый шрамами, одноглазый, но не чуждый некоторой
апашеской элегантности. Жильцы его любили и звали запросто Сержем, а то и
Серым. Давно бесхвостый по причине частых драк и абсолютно безбашенный по
жизни, он ничего на свете не боялся и был кумиром окрестных кошек. Сама
королева не раз почесывала его и называла самым красивым самцом Франции.
Рассерж не скрывал, что за его храбростью стоит твердая вера в свою звезду и
безнаказанность: в случае чего ему всегда было готово убежище в логове
профессора Мориар-ти - математика и олигарха, близкого к короне. Рассерж
сделал то, чего не ожидал никто: он бегал по крышам домов, считавшихся
Лужиной епархией, мочился с крыши на Лужину свору, обзывал Лужу старым
помоечником, диктатором подъездного масштаба и убийцей беззащитных мышей.
При виде отважного Сержа подняли головы не только жильцы, помеченные Лужей в
порядке регистрации, не только обитатели подъездов, но и самые бесправные
существа в доме, а именно мыши. Они давно привыкли, что Лужа и его
прихвостни едят их почем зря, ко тут вспомнили о правах животных,
объединились в Союз правых сил и выступили под лозунгом "Высушим Лужу!".
Некоторых из них Кисолов позвал к себе в эфир, в упор вопрошая, не боятся ли
мыши своими действиями расколоть демократический электорат. При этом он