"Дмитрий Быков. Как Путин стал президентом США (новые русские сказки) " - читать интересную книгу автора

ведь тоже моя была формулировка!
Руга благоговейно замолчал.
Глухой сентябрьской ночью, с почти точным совпадением даты, Березовский
в сопровождении любимой дочери Лизы, личного врача и Доренко в качестве
секретаря выехал на станцию. Лошадей купили в Туле, коляска была
толстовская, прилично сохранившаяся.
Почесывая отрастающую бороду, Березовский по недавно выработавшейся
привычке записывал что-то в дневник, который прятал за голенище. "В чем моя
вера? - думал он. - Что такое искусство?". Подобные мысли никогда ещё не
приходили ему в голову, и новизна их была ему тем приятнее, что 99 процентов
всего человечества живут, делая не то, что должно быть делаемо ими, а то,
что легко и приятно, тогда как главное в нас как раз и есть то, что трудно и
неприятно, но оно одно должно составлять основу духовной жизни. Так думал
он, пока коляска катила через мокрый, каплющий лес с его духом прели и
сырости, и взглядывал на большое, спокойное небо с бегущими по нём тучами -
и всё, чем жил он прежде, так представлялось ему ничтожно и смешно в
сравнении с этим огромным небом, что он махнул только рукою и, оборотясь к
дочери, засмеялся.
- Что, Лиза? - сказал он, переходя вдруг на французский. - Ah! quel
beau regne aurait pu etre celui de l'empereur Voldemare! Les habitants sont
ruines de fond en comble, les hopitaux regorgent de malades, et la disette
est pertout! Tout cela il l'aurait du a non amite.(Ах! Какое прекрасное
царствование могло бы быть царствование императора Владимира! Жители
разорены, больницы переполнены, повсюду голод...И всем этим он был обязан
моей дружбе! - фр., "Война и мир", т. 3).
- Quest que c'est, papa? - в недоумении спросила Лиза.
- C'est la vie, - горько отвечал старый граф Березовский, супя густые
брови. - Пропала Россия! погубили!
Он сам не знал, что делалось с ним. Никогда ещё прежде не испытывал он
ничего подобного. Живя пустою и светскою жизнью, которой одна цель была как
можно хитрее и ловче провернуть очередную intrigue и так завертеть эту самую
intrigue, чтобы никто не подумал на него; проводя время своей короткой и
единственной жизни с людьми, не понимавшими и не желавшими понимать, что
есть bien public (общественное благо, - фр.), угождая ничтожным и
блистательным людям, он проходил тем самым мимо главного, которое одно
призвано было составить истинное содержание его жизни.
- Да, так вот оно! - сказал он, задыхаясь от счастия, и снова поднял
глаза к небу с густыми сырыми тучами. - Так вот оно, что я должен делать!
Отец, благодарю тебя!
"Батюшки, что это с ним!" - подумал Доренко в ужасе, но тут же
почувствовал, как неведомая сила словно выдула из его головы все прежние
мысли и вдула новую. Эта новая была так огромна, что он не мог сразу
вместить и высказать её и только стал срывать с себя роскошный пиджак и
галстук, выкрикивая хрипло и несвязно: "Опростимся! Опростимся!".
- Чистое дело марш! - воскликнула Лиза, вскочив в коляске и
подбоченясь. Где, когда всосала в себя из того воздуха, которым она
дышала, - эта графинечка, воспитанная эмигрантками-француженками, - откуда
взяла она этот дух, эти приёмы? Как только она стала, улыбнувшись
торжественно, гордо и хитро-весело, первый страх, который охватил было
старого Березовского, что она сделает не то, прошёл, и все любовались ею.