"Октавия Батлер. Амнистия " - читать интересную книгу автора

прислушивался, когда она представлялась. "Я подумал, что имя звучит знакомо.
Вы были частью второй волны похищений. Я помню, что видел ваше имя в списках
похищенных. Я обратил внимание, потому что вы были помечены женщиной. Я до
того не знал, что у женщин бывает имя Ноа."
"Значит, они вас украли, а теперь вы работаете на них?" Это Джеймс
Хантер Адио, высокий, худой, гневный на вид молодой черный. Ноа сама черная,
и все-таки Джеймс Адио очевидно решил в тот самый момент, когда они
встретились, что она ему не нравится. Теперь он смотрел на нее не только с
гневом, но и с отвращением.
"Когда меня забрали, мне было одиннадцать", сказала Ноа. Она посмотрела
на Руна Джонсона. "Вы правы. Я была частью второй волны."
"Так, значит, они на вас экспериментировали?", спросил Джеймс Адио.
Ноа встретила его взгляд. "Да, экспериментировали. Больше всего
пострадали люди первой волны. Сообщества тогда ничего не знали о нас. Они
убивали некоторых из нас своими экспериментами, болезнями от пищевой
недостаточности, некоторых отравляли. К тому времени, когда выхватили меня,
они знали уже достаточно много, чтобы по меньшей мере не убить меня
случайно."
"И что же? Вы простили им то, что они с вами сделали?"
"Вы гневаетесь на меня, мистер Адио, или же по моему поводу?"
"Я злюсь, потому что мне приходится быть здесь!", сказал он. Он вскочил
и зашагал вокруг стола, и обошел его дважды, пока смог снова усесться. "Я
злюсь, что эти штуки, эти сорняки, смогли вторгнуться к нам, разрушить нашу
экономику, отправить целый мир в депрессию просто тем, что здесь появились.
Они делают с нами, что захотят, и вместо того, чтобы убивать их, все что я
могу сделать, это просить у них же работу!" А ему отчаянно нужна эта работа.
Ноа прочитала информацию, собранную о нем, когда он впервые подал заявку на
работу для сообществ. В двадцать лет Джеймс Адио был старшим из семерых
детей, и пока что единственным, достигшим взрослого состояния. Ему нужна
была хоть какая-то работа, чтобы помочь выжить своим младшим братьям и
сестрам. И все же Ноа подозревала, что он станет ненавидеть чужаков почти
одинаково сильно, если они наймут его, как и в случае если его отшвырнут.
"Как вы можете на них работать?", прошептала Пьедад Руис. "Они делали
вам больно. Разве вы не ненавидите их? Думаю, если б я была на вашем месте,
я бы их ненавидела."
"Они хотят понять нас и общаться с нами", сказала Ноа. "Они хотят
знать, как мы уживаемся друг с другом, и им надо знать, сколько мы можем
перенести из того, что нормально для них."
"Это они вам говорили?", потребовала ответа Тера Кольер. Одной рукой
она смахнула свое разбитое яблоко на пол и теперь так смотрела на Ноа, как
будто хотела смахнуть и ее тоже. Следя за ней, Ноа осознала, что Тера
Кольер - очень испуганная женщина. Ну, они все испуганы, однако страх Теры
настолько велик, что заставляет ее кидаться на людей.
"Это рассказали мне сообщества", признала Ноа, "но не прежде, чем
некоторым из них и некоторым из нас, выживших пленников, удалось совместно
установить код - начало языка - с которого началось общение. Когда они
захватили меня, то еще ничего не могли мне сказать."
Тера фыркнула. "Как же получается, что они умеют пересечь световые годы
пространства, но не могут сообразить, как поговорить с нами без того, чтобы
вначале нас пытать?"