"Александр Бушков. Красный Монарх " - читать интересную книгу автора

своей отчужденностью от России и чуть ли не изменами в пользу Германии,
отчужденностью даже от всех членов царского дома и чуть ли не с манией
величия. А царь повредил себе и монархии безволием, ленью, беспечностью,
пристрастием к вину (по-видимому), тугодумным подчинением своей
обер-кликуше, неумением управлять, нежеланием, хотя бы на время войны,
составить кабинет по образу конституции. Жалкие люди, и жалка теперь, да и
прежде, семья, несчастная семья! Нравственно, умственно и культурно обе
главы семьи упали еще раньше переворота и окончательного падения".
Насчет "измен в пользу Германии" - конечно же, преувеличение. Остались
любопытные воспоминания о том, насколько далеко заходило порой помрачение
умов в "образцовом обществе": однажды офицеры Генерального штаба всерьез
обсуждали сплетню, будто бы из Царского Села, из покоев императрицы, в
резиденцию Кайзера Вильгельма протянут прямой телефонный провод, по которому
Алиса передает шпионские сведения. И это обсуждение продолжалось достаточно
долго, пока кто-то не напомнил, что профессионалам, каковыми все собравшиеся
являются, должна быть ясна абсурдность подобного "провода"...
Но во всем остальном профессор совершенно прав. Подобные отзывы о
Николае могли бы составить толстый том - отзывы генералов, министров,
столпов монархизма, никоим образом не либералов. Закончу двумя мнениями
иностранцев. Один из них, британский премьер-министр Ллойд-Джордж, был
современником событий. И считал, что Российская империя была "ковчегом, у
которого полностью отсутствовали мореходные качества. Весь его остов
прогнил, и капитан был не лучше. Капитан годился только для прогулочной
яхты в спокойных водах, а штурмана выбирала его жена, отдыхавшая на
кушетке в каюте". Николая англичанин характеризовал как "корону без головы".
Другой американский историк, Роберт Мэсси, порой выглядит большим
русофилом, чем сами русские. К Николаю он проникнут самым горячим пиететом,
но тоже не выдерживает: "В ходе войны народ хотел не революции, а только
реформ. Но Александра, побуждаемая Распутиным, страстно протестовала против
всякого умаления царской власти. Уступая жене, борясь за спасение
самодержавия и отрицая все доводы в пользу ответственного перед народом
правительства, Николай сделал революцию и конечный триумф Ленина
неизбежными".
Малоизвестный, но крайне многозначительный факт, кажется, не имеющий
аналогов в мировой практике: в свое время русская полиция конфисковала тираж
книги... "Полное собрание речей императора Николая II за 1894-1906 годы"!
Дело в том, что по отдельности выступления и резолюции самодержца на
документах еще кое-как смотрелись, но, собранные вместе в большом
количестве, выглядели таким тупоумием, производили столь невыгодное
впечатление, что их пришлось срочно изымать из обращения.
Легко заметить, что все критические отзывы о Николае сводятся к одному:
это был человек не на своем месте. И он был мелок.
Эту мелкую бесчувственность он продемонстрировал еще во время
коронации, когда в давке на Ходынском поле погибло более пяти тысяч человек,
и молодому императору советовали в знак траура отменить все торжества. Слово
свидетелю, великому князю Александру Михайловичу: "Мои братья не могли
сдержать своего негодования, и все мы единодушно требовали немедленной
отставки великого князя Сергея Александровича и прекращения коронационных
торжеств. Произошла тяжелая сцена. Старшее поколение великих князей всецело
поддерживало московского генерал-губернатора, (т. е. того самого Сергея