"Александр Бушков. Д'Артаньян - гвардеец кардинала (Книга 1)" - читать интересную книгу автора

заслуженного Росинанта. И все же, будучи человеком неглупым, он прекрасно
понимал, какое впечатление производит его мерин. Он охотнее всего миновал
бы Менг без остановок и направился прямиком в Париж, где рассчитывал
избавиться, наконец, от желтого Буцефала (вопреки отцовским напутствиям
никогда не продавать славного боевого коня и дать ему в почете и холе
умереть от старости), но хорошо понимал, что четвероногому старцу
требуется отдых.
Призывно распахнутые ворота гостиницы "Вольный мельник" были совсем
близко, но физиономии праздно торчавших здесь же слуг и горожан показались
д'Артаньяну чересчур уж невозмутимыми - и он твердо решил проехать мимо в
сторону другого постоялого двора, расположенного, как он уже знал, на
выезде из городка.
Однако именно тогда произошло одно из тех малозначительных на первый
взгляд событий, которые, тем не менее, способны оказывать на людские
судьбы (и даже судьбы династий и держав) поразительнейшее влияние...
Согласно тогдашней архитектурной моде, здание было окружено открытыми
галереями на испанский манер, и на первом этаже, положив узкую ладонь на
резную балясину потемневших от времени перил, стояла молодая женщина дет
двадцати - двадцати двух, чья красота была совершенно необычна для южных
провинций Франции, где д'Артаньян прожил безвыездно всю свою сознательную
жизнь...
Это была, безусловно, знатная дама, чуть бледная, со спускавшимися до плеч
длинными светлыми локонами, большими голубыми глазами и розовыми губками,
прекрасная, как пламя.
Юный возраст д'Артаньяна делал его крайне чувствительным ко всем женщинам,
лишь бы они были молоды и красивы. Это обстоятельство, равно как и
необычная для Гаскони красота незнакомки, послужило причиной того, что
юноша моментально натянул поводья. Ни хозяин, ни конюх не озаботились тем,
чтобы подержать стремя приезжего столь незначительного вида, - а своего
собственного слуги у д'Артаньяна, разумеется, не было (вообще никогда в
жизни). И потому он покинул седло самым будничным образом, попросту
самостоятельно спрыгнув на пыльную землю. Тогда только его соизволил
заметить сонный конюх - и повел мерина в конюшню со скоростью, которую
оценила бы любая меланхолическая черепаха. Хозяин гостиницы, правда,
держался несколько живее, как и было положено человеку его ремесла,
вынужденного расточать комплименты всякому проезжему, даже столь
непрезентабельному на вид, - дело в том, что д'Артаньян, впервые
выбравшийся в большой свет, с трактирщиками, тем не менее, был знаком (эта
порода во множестве встречается и в Гаскони), а потому с самого начала,
словно бы невзначай, потряхивал своим кошельком с таким видом, словно там
вместо жалкого десятка экю звенела пригоршня полновесных золотых луидоров
или двойных испанских пистолей.
Звон этот, несомненно, был для хозяина гостиницы сладчайшей на свете
музыкой, - а потому юному гасконцу незамедлительно были предложены лучшая
в Европе комната и лучший в мире обед. Первое он незамедлительно отклонил,
опасаясь нанести урон своим скудным средствам, а второе охотно принял и в
ожидании обеда занял место на галерее в нескольких шагах от очаровательной
незнакомки, не обратившей на него, увы, особенного внимания. Д'Артаньян,
хоть и происходивший из глухой провинции, все же был обучен азам этикета и
был не настолько неотесан, чтобы откровенно таращиться на незнакомую даму,