"Александр Бушков. Д'Артаньян - гвардеец кардинала (Книга 1)" - читать интересную книгу автора

не в состоянии? Иди, пожалуй что, на кухню и спроси все, что нужно для
приготовления бальзама, будем лечиться по-настоящему, без аптеки этого
коновала...


Глава шестая

Гасконец в Париже

Так и осталось загадкой, что именно помогло д'Артаньяну полностью
оправиться и встать на ноги уже через два дня, - то ли юношеское здоровье,
то ли волшебный бальзам цыганского происхождения, то ли полное отсутствие
лекарей поблизости. Быть может, все вместе. Как бы там ни было, через два
дня он пустился в путь, сопровождаемый Планше на муле (хозяин "Вольного
мельника" проводил его до ворот самым почтительным образом, но с
нескрываемым облегчением, явно опасаясь исполнения хотя бы половины
прозвучавших в его адрес со всех сторон нешуточных угроз).
Путь до Парижа был совершенно не отягощен какими-либо стычками и,
откровенно говоря, даже скучен. Точности ради следует предположить: так,
очень может быть, произошло оттого, что в ножнах нашего гасконца покоился
вместо шпаги жалкий обломок клинка, с которым даже самый отчаянный
беарнский задира не рискнул бы ввязываться в схватку.
В Париж д'Артаньян въехал через предместье Сен-Антуан, где и был вынужден
остановиться совершенно вопреки первоначальным замыслам. Дело в том, что
он неожиданно столкнулся с новым противником, неведомым в Гаскони, мало
того - с противником многочисленным и непобедимым...
Противник этот был - парижские уличные мальчишки, весь белый день
болтавшиеся под открытым небом в поисках зрелищ и объектов для издевок. С
величайшим прискорбием следует поведать, что наш гасконец - а точнее
говоря, его незаурядный мерин - моментально сделался как первым, так и
вторым. Дело дошло до того, что вслед нашему герою были пропеты
импровизированные куплеты, быть может, и уступавшие строфам великого
Ронсара или Клемана Маро, но, должно признать, исполненные язвительного
остроумия, хотя рифмы и хромали, а количество слогов в строках вряд ли
соответствовало тогдашним строгим правилам стихосложения.
Что еще хуже, мальчишки служили лишь, пользуясь военными терминами,
запальным шнуром - ибо привлекали внимание своей суетой и воплями уже
вполне взрослых парижских зевак самого неблагородного происхождения,
против которых не годилось обнажать шпагу (которой, собственно говоря, и
не было), а попытки воздействовать на них с помощью кулаков ввиду
многочисленности зевак неминуемо привели бы к повторению недавних событий
на дворе "Вольного мельника", причем в неизмеримо более опасных масштабах.
Д'Артаньян очень быстро уяснил как это, так и то, что дальнейшее его
продвижение по парижским улицам на желтой лошади приведет исключительно к
тому, что следом за ним потянется многолюднейшая процессия, отнюдь не
похожая на свиту древнеримских триумфаторов...
Последние события уже несколько поубавили у гасконца безрассудной бравады,
и он начал понимать, что, кроме лихих выпадов шпагой, в жизни существуют
еще такие вещи, как тщательно обмысленные военные хитрости. А посему он,
величайшим усилием воли проигнорировав раздававшиеся за спиной куплеты и