"Александр Бушков. Кошка в светлой комнате (Авт.сб. "Волчье солнышко")" - читать интересную книгу автора

попавшийся ключ. На пальце осталась серая пыль. Даже лучше, что здесь тихо
и малолюдно, среди шума и гама мы только бьем морды и стреляем, занимаясь
показной стороной нашей профессии, а думается лучше всего в тишине...
Стоп. Номеров ровно четыреста, но Несхепс сказал, что Робер живет в
семьсот пятнадцатом. Или есть еще одна доска?
Вверху, на широкой лестнице, послышался топот и пыхтенье: "Да заноси ты
его!" - "Тяжелый, сволочь..." - "Ногу отдавишь, заноси!"
Двое парней, растрепанные, потные и злые, волокли сверху ящик типа тех,
что лежали в грузовике. Очень неумело они с ним обращались, передний
пятился по-рачьи, и оба придушенными голосами кляли друг друга.
Закон подлости не оплошал и здесь.
Тот, что пятился, неловко переступил, сбился с ритма, и край ящика
выскользнул из его потных ладоней. Холл огласился воем и проклятьями.
Оплошавший дилетант, ругаясь и подвывая, прыгал на одной ноге, обеими
руками зажав вторую, а его напарник следил за ним с неловким сочувствием и
бормотал в том смысле, что под ноги надо смотреть. Тут он наткнулся
взглядом на мою персону, смущенно улыбнулся и сказал мне:
- Вот, я ему говорил - ловчее...
- Да поди ты! - взревел пострадавший.
- Поможешь дотащить? - спросил второй. - Тут тащить-то...
- Ладно, - сказал я. - Все равно портье куда-то запропастился.
Ящик весил килограммов восемьдесят. Удивительно, как быстро они все
здесь угадывают, что мне неловко отказываться, когда речь идет о
пустяковых услугах...
Мы вытащили ящик на улицу, запихали в кузов и стали закрывать борта -
парень сказал, что ящик, слава богу, последний. Грузовик стоял правым
бортом к двери, и парень закрывал правый борт, а я левый. Поднял его,
закрепил в пазе тугой крюк и воспользовался моментом, чтобы заглянуть в
кабину - по привычке, на всякий случай. В нашем деле нездоровое
любопытство не порок, а служебная необходимость, потому что никогда не
знаешь, какую роль сыграют и на что натолкнут мелочи.
Это меня и спасло.
В холле грохнуло - страшно, оглушающе. Взрывная волна тряхнула
грузовик, и борт, закрепленный мной лишь с одной стороны, треснул и
открылся, тяжело ухнув вниз в сантиметре от моего виска.
Я обежал грузовик. Стекла фасада вылетели начисто, внутри, прорываясь
сквозь непрозрачные клубы серого дыма, буйствовал огонь, знакомо воняло
сгоревшей взрывчаткой, и кто-то дико кричал от невыносимой боли -
незадачливый носильщик остался там! Чемодан, мать твою так!
Парень скорчился, зажимая ладонью кровоточащую щеку, я бросился к нему,
попытался поднять, помочь, но он повернулся ко мне с таким ненавидящим
лицом, что я с маху остановился.
Он отскочил за кабину. Бросившись за ним, я увидел, что он бежит через
площадь, кричит что-то и тычет рукой в мою сторону, а сонная площадь
перестала быть тихой и сонной - на середину ее вылетел длинный броневик,
развернулся со скрежетом, и десяток фигур в знакомых уже пятнистых
комбинезонах с четкой быстротой, подразумевавшей отличную выучку и
неплохой опыт, бросились к отелю, разворачиваясь в цепь. Над головой
свистнула пуля, и это было уже совсем серьезно.
Ко мне огромными прыжками, стелясь над землей, прижав уши, неслась