"Александр Бушков. Кошка в светлой комнате (Авт.сб. "Волчье солнышко")" - читать интересную книгу автора

Можно обратиться и к другим примерам. Рассмотрим так называемую Великую
французскую революцию. Собственно, не ее саму, а жизнь маленького
человечка, который был нужен всем. Это мэтр Сансон, знаменитая в своем
ремесле личность, - палач города Парижа Сансон. До революции он рубил
головы разбойникам, взбунтовавшимся простолюдинам и поскользнувшимся
царедворцам. Потом произошла революция, и началась кровавая чехарда.
Робеспьер уничтожил "бешеных", термидорианцы уничтожили сначала
Робеспьера, потом "вершину", переворот следовал за переворотом, и каждый
новый Диктатор начинал с уничтожения противников. Головы летели в корзину
быстрее, чем корзины успевали подставлять, а гильотиной управлял наш
старый знакомец Сансон. Власть переходила из рук в руки, Сансон
благоденствовал, господа! Несмотря на череду отрицающих друг друга теорий,
трибунов и вождей. Сущность оставалась неизменной, вечной - нож гильотины
и человек, который был нужен всем. Какой же смысл имели все потрясения и
перемены, если краеугольным камнем оставался несменяемый Сансон?
Он замолчал и надолго присосался к бокалу.
- Скот, - сказала Джулиана.
- Ага, - расплылся Штенгер. - Вот именно, родная. Алехин, вы согласны,
что истина - это в первую очередь нечто неизменное, вечное? (Я
неопределенно кивнул). Нечто неизменное и вечное... А таковым в первую
очередь является скотство. Рушились империи, провозгласившие себя вечными,
грязные деревушки превращались в столицы охватывавших полмира государств,
исчезали народы, языки, идеи, религии, моды, династии, литературные
течения и научные школы, но во все времена, при любом обществе, будь то
душная тирания или расцвет демократии, люди жрали вино и лапали баб,
предпочитая эти занятия всем остальным. Спрашивается, что в таком случае
основа основ? Я могу быть ярым монархистом, Несхепс - теократом, Алехин -
атеистом и анархистом, и мы перегрызем друг другу глотки за свои
убеждения, но вот мы все трое смотрим на тебя, обворожительная, - он
сделал галантный жест в сторону Джулианы, - и наши мысли удивительно
схожи... Вот и нашлось нечто, прочно объединившее нас троих, таких разных.
- Ну, Макс, - смущенно улыбнулся Несхепс. - Вы всегда излишне
конкретизируете. Мы все уважаем нашу Джулиану, этикет, наконец...
- Этикет - нечто преходящее, - пророкотал Штенгер. - Было время, когда
за прелюбодеяние карали так, что и подумать страшно, - к примеру, Дракула,
господарь Влад Цепеш. А через пару сотен лет даме из высшего общества
считалось в высшей степени неприличным не иметь любовника. Не бойтесь быть
самим собой, мой застенчивый друг. Философия за вас. Вся история
человечества - это потуги скота скрыть свое скотство более или менее
удачными способами. И тот социум, что не скрывал своего скотства, как
правило, добивался больших успехов в различных областях.
- А чем кончал такой социум? - поинтересовался я.
- Скотством, Алехин, скотством, - мило улыбнулся Штенгер. - То есть
тем, с чего начинал, что поддерживал, к чему стремился.
- Мне попался на дороге броневик, - сказал я. - Жуткая, знаете ли,
картина.
- Об этом и говорить не стоит, - отмахнулся Штенгер. - Сборище
самоотверженных идиотов, считающих, что только им известны рецепты борьбы
за всеобщее счастье. Во все времена хватало самоуверенных и самозваных
благодетелей. Можем ли мы упрекать вурдалаков?