"Артем Абрамов, Сергей Абрамов. Убей страх: Марафонец " - читать интересную книгу автора

сознавал он, времени в этом мире у него будет навалом. Тогда глядишь - и
желание появится. Куда он денется? Чтобы жить, надо знать все о месте, в
котором предстоит жить. Аксиома.
- Говоришь, вино, мясо и зелень? - спросил он преувеличенно бодро, как,
быть может, и положено Бегуну-на-все-времена. - Угощай, Хранитель. Бегун
голоден и устал...
Мясом называлась баранина, суховатая и жесткая, а главное, холодная.
Чернов не знал, есть ли в доме Кармеля хоть какое-нибудь нагревательное
устройство - очаг там или печь, но либо такового вообще не наличествовало, либо
отсутствие в его жизни женщин сделало Хранителя неприхотливым, как тот баран,
что попал им на стол. Мясо и мясо - чего от него требовать! Чай, не баре -
всякий раз огонь разводить, когда жрать вздумается... Зато вино оказалось
легким и ясным - молодым, пилось хорошо, и послевкусие от него оставалось
отчетливым, длинным и приятным, даже глиняные чашки его не портили. Ели из тоже
глиняных, глубоких тарелок, ели руками - не было ни вилок, ни ножей. Видела бы
сейчас Чернова его бывшая супружница - не преминула бы уязвить: мол, сбылась
мечта идиота. Выросший во вполне интеллигентной семье, Чернов между тем всегда
был не прочь порубать хлеб с колбаской на газетке и запить все из горла - будь
то напиток "Буратино" (в детстве) или пиво (в зрелости, на исходе спортивной
карьеры и далее), а не разводить haut cuisine не по делу. Так что аскетизм
трапезы не вызвал у Чернова ничего негативного: поели, расслабились, Кармель
еду унес, а вино, наоборот, донес, - откуда-то из глубин дома. Сказал:
- Солнце пошло на закат. Скоро спадет жара.
- И что будет? - лениво поинтересовался Чернов.
Напускной ленью, дурацким цинизмом, наглостью даже - всем этим он гнал от
себя, давил страшненькую вообще-то мыслишку, которая как оформилась в башке,
так ее и не покидала: он здесь надолго, пути назад нет. То есть, может, и есть,
обязательно где-то есть, но искать его - жизни не хватит. Как там в Книге Пути:
"Никогда не сворачивай со своего пути..." Ну, во-первых, его ли, Чернова, этот
путь, на который он попал отнюдь не по собственному желанию? А во-вторых, куда
он приведет, если не сворачивать, вернее - не поворачивать вспять?..
Как ни хорохорился, а страшно было.
И Кармель, не ответив на вопрос, вдруг сказал - тихо и проникновенно:
- Тебе сейчас плохо. Страшно. Так и должно быть, Бегун.
Ах, это каким-то Сущим данное Знание! Или со строчной буквы: знание людей!
И ведь опять попал в точку, Хранитель гребаный...
- Что должно? - И не хотел, а прорвалась грубость. Но Кармель не обратил
внимания.
- Ты не помнишь тех Путей, которые были у тебя до сего дня. Это мучает
тебя. Именно это, хотя ты сам не осознаешь - что. Но ты и не можешь их помнить.
Так сказано в Книге Пути.
- Что сказано?
- "И только у Бегуна не один путь, а много всяких, и много ему придется
узнать, но он никогда не будет помнить пройденного, но всегда станет ждать пути
впередилежащего и готовиться к нему как к единственному, то есть первому и
последнему. Такова судьба Бегуна, пока эта судьба - его".
- И что эта белиберда означает?
- Это Книга, - обиженно сказал Кармель: все-таки достал его Чернов. -
Книга права во всем. Никогда не было такого, чтобы Книга ошиблась. Проверено.
Она существует всегда - столько, сколько существует наш народ, и пока она с