"Артем Абрамов, Сергей Абрамов. Место покоя Моего ("Место покоя Моего" #1) " - читать интересную книгу автора

посуда, кожаные сандалии, краски, платки... Терпеливо стояли ослы, жались к ним
маленькие ослики. По крохотной площади, если можно было так громко назвать
пятачок земли среди домов, бродили редкие пыльные овцы, которых хозяева не
увели в хлев. Ну и дети, конечно, любопытные, шумные, жестковолосые, смуглые,
они мгновенно окружили прохожего, молча шли около: хотелось думать -
уважительно.
Шестого не оставляло ни на миг опасение, что в его одежде, в его
поведении, в говоре, в осанке и походке, наконец, могло быть что-то не то,
что-то чужое, чуждое этому миру и этому времени. Он, Шестой, был первым здесь,
до сих пор никто не доставал до этого временного порога, поле-генераторам не
хватало мощности, и только новое поколение тайм-капсул позволило увеличить
дистанцию броска сразу на два столетия, к сожалению, автоматически увеличив
погрешность попадания во время. На таких расстояниях - до полугода погрешность,
может даже больше. Он ушел первым в первый век на первой тайм-капсуле, и его,
конечно же, готовили к броску "на глазок", хотя на Службу работали серьезные
Хроно-счетчики, история давно стала почти точной наукой. Но ее точность
проверяется работой "в поле", и полевые разведчики, Номера по терминологии
Службы, бывало, горели именно на мелочах, которые впрямую зависят от меры этого
зыбкого "почти".
Пока, правда, все шло по расчетам, вон и апрель на дворе, подходящий
месяц, и образ старика недурен, но эти взгляды, это наг стороженное молчание,
эта внешняя неприветливость жителей - что в том?..
Шестой был из лучших, Служба надеялась на его практически звериное чутье,
звериную реакцию. Пока они не подводили ни разу, а он ходил в прошлое первым не
однажды. Век двенадцатый, Киев. Век девятый, Карпаты. Век шестой, бритты... Да
мало ли!.. И всегда возвращался. А другие, случалось, не смогли...
У Источника толпились женщины с глиняными узкогорлыми кувшинами, набирали
воду, которая в Назарете считалась целебной, даже раны, говорят, залечивала.
Шестой поклонился женщинам.
- Мир вам, - сказал смиренно. - Мне нужен дом Йосефа-древодела.
- Я провожу, почтенный, - неожиданно вызвалась пожилая, скорее, даже
старая женщина, маленькая, худая, с морщинистым желтым лицом, подняла
наполненный водой кувшин, поставила на плечо, пошла впереди, чуть
скособочившись от тяжести, подхватив свободной рукой концы черного длинного
платья.
Шестой попытался было забрать у нее кувшин, но она отвела руку, с
удивлением глянула на него, и он опять со страхом подумал, что делает что-то не
то, не принятое здесь. Или только этой женщине нежеланное? Хотя нет, он же -
старик, старше ее, она уважительно к нему относится, это традиция, зачем зря
дергаться... Отступил. Пошел на полшага сзади. Думал: все идет хорошо, просто
он не. привык еще к новой оболочке, тем более что под ней - прежняя сила,
прежняя ловкость. Не пытайся вспомнить о них - и тебя будут просто уважать,
пусть даже не без инстинктивной настороженности...
Они быстро дошли до не маленького по здешним масштабам дома, тоже будто
врытого в сухую галилейскую землю, но, видно, хозяева были побогаче иных,
потому что к основному дому, около которого бродили три черно-серых овцы,
примыкала дополнительная каменная пристройка, возле входа в нее, Прислоненные к
стене, стояли свежеструганые колья. Или не колья - черенки для чего-то. Для
мотыг?..
- Он там, - сказала женщина. - С сынами.