"Владимир Абаринов. Катынский лабиринт " - читать интересную книгу автора

он, однако, согласился, обязав меня по возвращении из Смоленска представить
ему отчет.
Кроме того, я связался по телефону с председателем Кульским и Махницким
из Главного попечительского совета. Оба они не отрицали, что им было сделано
аналогичное предложение, но, подобно Хуберту, проявили некое пренебрежение к
этому вопросу и даже, как мне показалось, какое-то опасение перед участием в
этой делегации. Их и Хуберта позиция рассердила меня, поскольку одного
отвращения перед каким бы то ни было сотрудничеством с немцами в данном
случае казалось мне недостаточно. Конечно, я знал, что Катынь станет
вопросом мучительным и опасным для каждого, кто к нему прикоснется. Ибо, что
бы мы там ни увидели, нас ожидали атаки или со стороны немцев, или со
стороны большевиков. Предвкушение этого последнего уже чувствовалось в
Варшаве. [...]
На аэродроме в Смоленске мы приземлились около полудня. Во второй
половине дня в сопровождении немцев мы осмотрели город, вечером нам
представили в офицерском казино трех офицеров из отдела пропаганды
смоленской армии: двух лейтенантов и одного капитана. Вопрос о Катыни нам
изложил Словенчик
Второй момент, гораздо более интересный, это факт, что Словенчик, хотя
и был склонен представлять вопрос самым драматическим с точки зрения поляков
образом, понятия не имел, откуда здесь появилось столько польских офицеров,
и знал от местного населения лишь то, что транспорты с ними прибывали сюда
из Смоленска. Поскольку же у него были копии и даже оригиналы разных
найденных вместе с трупами писем и карт, он спросил нас, почему на многих
страничках писем стоит адрес Козельска. Я коротко рассказал ему тогда то,
что знал о Козельске, а также о Старобельске и Осташкове, внимательно
наблюдая при этом за его реакцией. Реакция же его оказалась очень живой и
полностью убедила меня, что о Козельске Словенчик узнал лишь теперь, от нас.
[...]
Назавтра утром мы поехали на автомашинах в Козьи Горы. Свернув в лес,
мы остановились около огромной раскопанной ямы. Это был длинный ров,
выкопанный, по-видимому, во всю длину и глубину могилы, но не охвативший ее
в ширину, о чем свидетельствовали торчавшие по бокам рва головы и ноги
трупов, еще оставшихся в земле. Срез по всей длине ямы наглядно
свидетельствовал о том. что трупы погребались в строгом порядке и
укладывались слоями, один на другой, в несколько этажей. Могила была вырыта
в холмистой местности, и в ее высоких частях земля была сухой,
глинисто-песчаной, нижние же ее части заливали грунтовые воды. Неподалеку
начали раскапывать вторую могилу, где пока был виден еще только первый слой
трупов. На раскопках обеих могил работали местные жители, русские. Возле
могил стоял наспех сколоченный домик, в котором работала эксгумационная
группа под руководством доктора Бутца, профессора судебной медицины
Вроцлавского университета. Профессор Бутц был в мундире полковника. Работы
группы лишь начались. На лесной поляне неподалеку от могилы лежало около
двухсот трупов, вынутых из могилы и ожидающих судебно-медицинского вскрытия
в том порядке, как были выкопаны. Трупы были пронумерованы и уложены в
несколько рядов. Около домика доктора Бутца в разных местах уже лежало около
двух десятков трупов, по-видимому, уже обследованных доктором. На ветвях
деревьев и кустов висели части военной формы, снятой с трупов. Все вокруг
производило впечатление едва только начавшейся и еще не слишком