"Владимир Абаринов. Катынский лабиринт " - читать интересную книгу автора

Признаюсь, рассказы эти казались мне не слишком надежными - как
говорится, к делу не пришьешь, - и я колебался, стоит ли приводить их в
книге. Но тут вдруг обнаружился архивный документ, не только подтвердивший
наличие надписей, но и объяснивший их происхождение. В политдонесении
Меркулову читаем:
"Установлено, что высшие чины бывшей польской армии, находившиеся в
лаюре, давали указания офицерам, отправляющимся в первых партиях, делать в
вагонах надписи с указанием конечных станций, чтобы последующие могли знать,
куда их везут.
7 апреля при возврате первых вагонов была обнаружена надпись на
польском языке "Вторая партия - Смоленск, 6/IV 1940 года".
(...) Отдано распоряжение все смыть и в будущем вагоны осматривать".
Существует еще одно свидетельство дневник майора Адама Сольского (этап
7 апреля). Запись от 8 апреля гласит:
"С 12 часов стоим в Смоленске на запасном пути. 9 апреля подъем в
тюремных вагонах и подготовка на выход. Нас куда-то перевозят в машинах. Что
дальше? С рассвета день начинается как-то странно. Перевозка в боксах
"ворона" (страшно). Нас привезли куда-то в лес, похоже на дачное место.
Тщательный обыск. Интересовались моим обручальным кольцом, забрали рубли,
ремень, перочинный ножик, часы, которые показывали 6.30..."
На этом запись обрывается. Майор Сольский покоится в Катынском лесу.
Дневник обнаружен при трупе профессором судебной медицины Герхардом Бутцем,
впервые вскрывшим катынские захоронения.
Вот. собственно, и все.
Попробуем проанализировать и. если получится, дополнить эти тексты.
Прежде всего о Свяневиче. Профессор до сих пор тсряегся в догадках,
почему он остался в живых и почему, если уж на то пошло, его не вывезли из
лагеря с одним из двух этапов. направлявшихся в Юхнов. По этому поводу
имеются кое-какие документы.
27 апреля начальник Управления по делам о военнопленных Сопрупенко
получил распоряжение от имени заместителя наркома Меркулова - немедленно
задержать этапирование Свяневича в Смоленск. 3 мая ему же поступило
распоряжение начальника Смоленского УНКВД Куприянова:
"Первым отходящим вагонзаком этапируйте в распоряжение начальника 2-1 о
отделения ГУГБ НКВД СССР старшего майора государственной безопасности тов.
Федотова находящегося во внутренней тюрьме УНКВД арестованного Свяневича
Станислава Станиславовича".
4 мая получена дополнительная бумага на ту же тему: Свяневича
предписывалось этапировать под усиленным конвоем во внутреннюю тюрьму НКВД
СССР. На Лубянку профессора повез конвой из трех человек во главе с
лейтенантом Волошенко. 6 мая начальник конвоя телеграфировал в Смоленск:
"Материал сдал Москве. Волошенко"
Всего вероятнее, именно эта беседа и спасла жизнь профессору. К тому
времени Свяневич уже имел репутацию крупного специалиста по экономике
тоталитаризма. На Лубянке Свяневич написал целый трактат о методике
финансирования германской политики вооружения. Смею предположить, что для
контрразведки представляли интерес также и личные контакты Свяневича в
университетских кругах Германии. Он, в частности, находился в хороших
отношениях с профессором Кенигсбергского университета Теодором Оберлендером.
Последний был другом Эриха Коха, будущего гауляйтера Украины, и страстным