"Григол Абашидзе. Долгая ночь (Грузинская хроника XIII века) " - читать интересную книгу автора

Шалва Ахалцихели. Мастер растерялся, увидев под своим кровом царедворца и
героя, о котором ходили легенды по всей Грузии. Но было известно также,
что легендарный полководец ведет очень скромный образ жизни, чужд всякой
роскоши. Кому об этом знать, если не златокузнецам! Не баловал их своими
заказами Шалва Ахалцихели! Тем более удивил его приход кузнеца Мамуку, тем
более мастер был польщен, тем подобострастнее он приветствовал высокого
гостя. Шалва начал было издалека:
- Ты, мастер, оказывается, владеешь одним драгоценным камнем.
- О каком камне изволит говорить великий визирь?
- О драгоценнейшем камне Грузинского царства я говорю... - Дальше у
воина не хватило духу на аллегории, и он пошел в лобовую атаку: - Я пришел
сватать твою сестру.
Шалва Ахалцихели давно женат, у него взрослый сын, как же может
известный деятель государства при таких обстоятельствах просить руки юной
девушки, мелькнуло в голове у Мамуки. Но гость продолжал:
- Не думайте, я пришел не от себя, а от своего двоюродного брата
Торели. Вчера он был здесь, в мастерской, но сам не посмел сказать ни
слова. Теперь вот послал меня. Итак, соображай. Турман Торели решил
жениться на твоей сестре. Он хороший жених, такому нельзя отказать. Если
только будет твое согласие, как старшего брата, а также согласие самой
невесты, на днях мы их помолвим, и делу конец. Да ты, я вижу, задумался. О
чем думать? Счастье само пришло к твоему порогу. Нужно решать, и как можно
быстрее.
- Зачем спешить, великий визирь? Я ведь должен поговорить с сестрой.
Кроме того, вы забыли, что у нас есть мать. Если не будет ее
благословения...
- Жениху не терпится, мастер. Но, правду сказать, еще больше жениха
спешу я сам. На днях я отправляюсь в далекий поход, а у Турмана нет более
близкого человека, чем я. Меня он просит быть своим дружкой.
- Но если бы даже все согласились, что успеешь за два-три дня? Мы
тоже люди, великий визирь, и нам к свадьбе нужно приготовиться, как
подобает людям, как велит грузинский обычай.
- Ну, это дело десятое. Главное, поговори с сестрой и пришли мне ее
ответ.
С этими словами Ахалцихели вышел, твердо убежденный, что миссия его
выполнена если не очень дипломатично, то успешно.
После ухода столь необычного свата, в скромной мастерской начался
переполох. Мамука, конечно, слово в слово рассказал все и сестре и брату.
Цаго будто лишилась дара речи. Она не могла ни засмеяться, ни заплакать,
хотя ей хотелось, может быть, сразу и плакать и смеяться.
Павлиа затрепыхал на своем ложе, словно некие крылья пытались
вознести его вверх, поднять на ноги, но тяжелое рыхлое тело не подчинилось
этому порыву. Он ерзал на месте, беспорядочно махал руками и бил в ладоши,
как младенец, увидевший яркую игрушку.
Еще не кончил Мамука рассказывать про сватовство, как в мастерскую
ввалились копьеносцы. Десятский выступил на шаг вперед и сказал:
- По приказу царицы Русудан ты, златокузнец Мамука, должен
сопровождать нас в Ахалдабу, где нам поручено отыскать вашего соседа -
живописца. Этого живописца мы обязаны доставить ко двору. Собирайся.
Мамуке и так и сяк нужно было ехать в Ахалдабу советоваться с матерью