"Григол Абашидзе. Долгая ночь (Грузинская хроника XIII века) " - читать интересную книгу автора

милостиво поглядела на распростертых у ее ног брата и сестру.
Мамука осмелился поднять голову и стал просить царицу прощения за
ничтожность и недостойность подарка, в то время как Цаго протянула
книжечку стихов Торели.
Царица взяла книгу и принялась листать. Мамука и не пошевелился.
Девушка же поднялась на ноги и стояла теперь, опустив голову. Она
чувствовала, что в эту минуту все, кто только есть в зале, смотрят на нее,
кто с удивлением, кто с откровенным восторгом. Сама Русудан приглядывалась
к девушке, может быть, больше всех других.
Но Цаго не смущали все эти взгляды, потому что она чувствовала на
себе еще и взгляд Торели. Этот взгляд значил для нее очень много, и думала
она только о нем одном.
- Хорошая у тебя сестра, мастер, - произнесла наконец царица.
По-человечески Русудан хотелось бы сейчас уединиться с юной девушкой,
порезвиться с ней, развлечься. Но она сидела на троне. Поэтому она
сдержанно протянула руку Цаго и пригласила:
- Сядь у моих ног.
Приближенные подвинулись, и у ног царицы нашлось местечко для
неизвестной девушки из деревни.
- Как зовут твою сестру, мастер?
- Цаго зовем ее, быть нам пылью, попираемой твоими ногами, царица!
- Если Цаго не замужем, пусть останется у меня, при дворе.
- Недостойны мы такой чести, царица! - Привставший было Мамука снова
упал на ковер перед троном.
Теперь царица снова взглянула на книгу, преподнесенную ей. Разглядела
и переплет, полистала страницы, вглядываясь в каждый рисунок.
- А где же наш поэт Торели?
Никто не успел еще повернуть головы, чтобы оглядеться, а Торели уж
стоял на коленях перед троном.
- Я здесь, великая царица, повелевай!
- Гляди, Турман, книга твоих стихов. Но с каким искусством украшена!
Чье это мастерство, кто художник?
- Переплет чеканил мой брат, а саму книгу разрисовал молодой
художник - наш сосед, - сообщила Цаго.
- Этот сосед на каждой странице нарисовал тебя.
Цаго покраснела и склонила головку.
- Талантливый мастер твой сосед. Он достоин быть при нашем дворе.
Только теперь Цаго вспомнила о друге юности, который остался там, в
прекрасной Ахалдабе, остался вместе с детством Цаго, вместе со всем, к
чему она так привыкла, с чем так сроднилась.


Павлиа, как ребенок, обрадовался рассказанным новостям.
- Легкой ногой ступила ты на тбилисскую землю, Цаго. Может, и мне
посчастливится, и я увижусь с настоятелем академии.
Калека обнял сестру, они начали вслух мечтать о будущем, благодаря
бога, благословляя судьбу и превознося милостивую царицу.
Как только сели обедать, слуга доложил:
- Пожаловал вельможа со свитой, спрашивает хозяина мастерской.
Мамука пошел встречать заказчика. Навстречу ему в мастерскую вошел