"Гусейн Аббасзаде. Просьба" - читать интересную книгу автора

догадки. Наконец разнеслась по двору новость: даглинец женат, в Хызы у него
есть жена, есть от нее дети... Гури предстояло стать второй женой, и она
решила, что этому не бывать; пусть она будет несчастной, но той, другой
женщине несчастья не прибавит! Не все поверили в это, кое-кто кривил губы в
усмешке, злорадствовал. Поползли шепотки, слухи, сплетни, а тут еще все
заметили новое обстоятельство: Гури была беременна! Тогда и те, кто ничего
плохого не говорил о ней и старался о плохом не думать, заговорили, и одна
небылица погналась за другой. Доведенная всем этим до крайности, Гури вышла
однажды во двор и при всем народе сказала: "Кто беспокоится обо мне,
откройте пошире уши. Сообщаю всем, что я беременна, уже на четвертом месяце,
я сама хотела, чтобы у меня был от Вели (так звали даглинца) ребенок, я
очень его любила. Но у него действительно есть семья, есть дети, и я не
позволю себе разбить семью. У той женщины больше прав на Вели, чем у меня,
пусть она и живет с ним, а я своего ребенка сама рожу и сама выращу. Ясно
вам, люди, или еще что-нибудь добавить? Я знаю, обо мне будут болтать все,
что придет в голову, легенды всякие начнут сочинять, - черт с вами, пусть
говорят что угодно, пока не устанут!"
Соседи, словно околдованные, тупо смотрели на нее, никто не сказал ни
слова. Несчастная Пери-хала, и без того пришибленная горем, от стыда
несколько дней не показывалась соседям на глаза и тоже не сказала дочери ни
слова.
А той порой предельно откровенная исповедь Гури облетела двор, обежала
весь тупик, из тупика разнеслась по всему кварталу, и кто не слышал -
услышал, кто не знал - узнал, какую штуку выкинула эта гордая красавица
Гури. Многие удивились, другие сказали, что с гордячками всегда так бывает -
на порядочных не глядят, а с первым же проходимцем в постель ложатся;
кое-кто решил, что она свихнулась. Но получилось так, как сказала Гури:
поговорили, поговорили да и перестали. О Гури вспомнили еще раз, когда она
вернулась из роддома. Встречаясь, сплетницы насмешливо говорили друг другу:
"Поздравляю тебя, соседка наша, Гури, родила, вернулась с девчушкой на
руках, сама будет ей и матерью, и отцом!" Пери-хала не выдержала свалившихся
на нее бед и сошла в могилу, когда внучке не исполнилось еще и сорока дней.
В это трудное для Гури время Гюляндам-арвад стала ей заступницей и пришла на
помощь. Трудности сближают людей; Гюляндам и Гури вскоре стали ближе родных,
и когда Гюляндам-хала шла к Гури или Гури шла к Гюляндам, даже если та или
другая нуждалась в чем-нибудь, вмешательство третьих лиц было ни к чему.
...И Гани-киши остался сидеть внизу, на приступке, а наверху, подперев
рукой подбородок, сидел на раскладушке пострадавший из-за него Бахман.
Гюляндам-хала показала на него врачу:
- Ай дохтур, вот он, раненый парень.
Мужчина с чемоданчиком в руке, глянув на повязку, сказал:
- Аккуратно забинтовано. Нам тут и делать нечего. Но врач, не обратив
внимания на его слова, спросила у Бахмана:
- Рана болит?
- Нет.
Мужчина с чемоданчиком снова равнодушно сказал:
- Он не нуждается в нашей помощи.
Видно было, что он давно работает в "Скорой", всего насмотрелся, так
что рассеченная бровь Бахмана представлялась ему не более как царапина или
комариный укус, и он считал, что из-за такой травмы их напрасно оторвали от