"Гусейн Аббасзаде. Просьба" - читать интересную книгу автора

будет... Нет, все-таки для каждого дела, для каждой профессии должны быть
свои люди. Глаз привык, и в сознании устоялось, что повар должен быть
толстым, а танцовщица - худой, и если случается какое-то отклонение, это и
удивляет, и большей частью является ненормальным. Разве в "Скорой помощи"
работать такому детине? Тут нужны худые, проворные, легкие на подъем люди.
Подобает ли серьезному человеку работать медбратом, таскаться по ночным
вызовам рядом с врачом, которая ему в дочери годится? Наверное, есть у него
какая-то основная должностишка, так, не бей лежачего, а в "Скорой" он либо
подрабатывает, либо недостающий стаж нагоняет...
Медбрат размотал повязку и сдернул прилипший к брови бинт. Бахман
невольно вскрикнул.
- Слушай, дорогой, - рассердилась Гюляндам-хала на медбрата, -
осторожно разве нельзя? Ведь рана болит. Если бы рана была у тебя...
- Ай баджи, хоть рана и не у меня, что такое боль, я хорошо знаю! Я
перевязал столько ран, сколько волос на моей голове. А ты будешь меня учить
моему делу?
- Учиться никогда не поздно.
- А я этого и не слыхивал, - насмешливо отозвался медбрат. - Дай бог
тебе здоровья, сестрица!
- Спасибо, я и так здорова, не жалуюсь ни на что и, слава аллаху, в
вашей помощи не нуждаюсь.
Дверь веранды отворилась, и осторожно вошел Гани-киши, виновато
прислонился к косяку. Он беспокоился за парня, и одновременно его тревожило,
какие последствия могут быть, и потому он хотел знать, насколько серьезна
рана.
- Вам повезло, молодой человек, - сказала врач, осмотрев рану. - Я
думала, разрыв будет большой и придется зашивать, чтобы шрама не было.
Хорошо, что вовремя наложили повязку. - Она повернулась к медбрату: -
Забинтуйте!
Медбрат, уходя, то ли забыл, то ли умышленно никому не сказал "до
свидания", и Гюляндам, невзлюбившая его с первой минуты, сделала руками
такой жест, будто выталкивала:
- Вот тебе, э-э, противный! Бог каждому дает по заслугам, хорошо, что
ты только медбрат, никаких солидных постов не занимаешь, не доктор, не
профессор, а то несчастные больные плакали бы от тебя!
Неизвестно, надо ли было или назло всем, но медбрат так туго забинтовал
голову, что казалось - ее стягивают железным обручем. Обхватив голову
руками, Бахман сидел на краешке раскладушки и ждал, когда же соседи уйдут,
чтобы прилечь. Наконец и Гури догадалась, что делать тут им нечего.
- Если во мне нужды нет, мы пойдем, Гюляндам, а вы отдыхайте.
- Нету, дочка, нету больше нужды, идите, а то мы вас тоже измучили.
Уходя, Афет снова усмехнулась. Неужели он так смешон в этой повязке?
Наверное, да. Но все же надо признать: когда Афет улыбалась, она была такой
красивой...
"Скорая помощь" уехала, кто-то уже запер за врачом дверь...
Бормоча молитвы, Гюляндам улеглась и затихла.
Лег и Бахман. Повязка давила еще сильнее, и он просунул под нее пальцы,
чтобы немного ослабить. Помогло ненадолго, и стало давить еще больше, голова
как свинцом налилась. Здорово медбрат закрутил! Словно на целый век.
Ну и ночка выдалась! За несколько часов он увидел столько, сколько не