"Мансур Абдулин. 160 страниц из солдатского дневника " - читать интересную книгу автора

образовалась дыра, из которой все содержимое, как из огромного самосвала,
полетело на землю. Изувеченный самолет стал снижаться, скрылся из глаз, и мы
услышали глухой удар о землю и взрыв.
Конский Иван сидел в люльке весь в поту, красный как рак и обалдело
смотрел на нас. Разом всей ротой мы заорали "Уррра!..". Потом побежали
смотреть, что вывалилось из чрева самолета. Более тридцати трупов крупных
гитлеровских чинов насчитали наши солдаты на земле. Сотни ящиков и чемоданов
с ценными вещами, отобранными у советских людей.
Все документы и ценности были собраны и отправлены в штаб дивизии. А
Конский Иван, кажется, был представлен к высокой награде.
Наша минометная рота имела свой пулемет "максим" и один пулемет
немецкий, МГ-34, которые часто нас выручали в бою. Имели мы и одно
противотанковое ружье с хорошим запасом патронов. Из ПТР мы иногда
уничтожали пулеметные точки гитлеровцев, но по танкам из него стрелять не
доводилось. Хорошо бы и эту трофейную зенитную установку "присвоить"... Жаль
было Ивану Конскому расставаться со своей пушкой, но пришлось - забрали ее
орудийщики.
А на другой день Конскому не повезло. Нашел он пистолет: немецкий или
еще какой, но только не наш, не отечественный. Спрятал в карман, чтобы после
боя разглядеть незнакомый механизм. Вечером, когда утих бой, Конский
вспомнил про свою находку. Мы уселись вокруг. Конский вертит пистолет так и
этак: не поймет, как же стреляет эта диковина. И мы не можем догадаться, что
в ней к чему. И вдруг прозвучал выстрел. Конский застыл с растопыренными
пальцами, и левая его ладонь заливается кровью... Побледневший Иван обводит
нас глазами: все ли живы? Убедившись, что пуля никого не зацепила, он
уставился на свою окровавленную ладонь.
И только тут мы перепугались. Если дойдет до начальства, то Конскому не
избежать трибунала. Случайный или преднамеренный, но фактически это
самострел. И сбитый вчера Иваном фашистский транспортник не зачтется...
Быстро сделали мы Ивану перевязку своими индпакетами и взмолились перед
всеми всевышними, чтоб зажила рана без вмешательства медиков. Поверх повязки
натянули ему большую рукавицу с крагами да уговорились не проболтаться
никому о случившемся.
Через две недели Конский Иван сбросил ту повязку, и мы увидели на
ладони шрамик: пуля прошла между косточками через мякоть. Так что, как мы в
нашей роте ни были заинтересованы в изучении трофейного оружия и в овладении
им, не всегда обходилось гладко. Вот случай, который едва не кончился
трагически.
У железнодорожной станции Карповская мы отбили состав из особых вагонов
с механизмами, как у путеукладчика. На одной платформе - огромная пушка из
семейства "берта". Фашисты пригнали ее для штурма Сталинграда.
Калибр пушки не менее 400 миллиметров. Эта пушка-гигант заворожила нас.
Мы ахали и охали, ну и, конечно, одолело естественное любопытство: что в ней
к чему и как. Вот ящики плетеные со снарядами. Каждый весом не меньше чем
сто килограммов! А где гильзы? А это что такое? Стали распаковывать шелковые
мешки и увидели - толщиной с палец, длиной сантиметров по семьдесят
макаронины. Снопами в мешках, зашитых наглухо.
- Это ведь порох!
Одни засмеялись - не верят. А тот, который разгадал, что порох это,
взял и поджег макаронину с одного конца... Горит интересно! Вот это да! А