"Пьер Абеляр. Диалог между философом, иудеем и христианином" - читать интересную книгу автора

и каким путем нам нужно этого достигнуть.
ФИЛОСОФ. Согласен, что суть дела выражена очень жестко и немногословно
и интенция всей этики схвачена столь же тщательно. Эти слова об интенции
сами собой тотчас вовлекают слушателя и рекомендуют [ему] изучение этой
науки, так что доктрины всех [других] искусств в сравнении с ним
обесцениваются. Тем самым высшее благо, в пользовании которым состоит
истинное блаженство, превосходит все прочие; известно, вне всякого сомнения,
что доктрина [такого блага] далеко превосходит другие как своей полезностью,
так и достоинством. Конечно, другие учения остаются далеко позади [этого]
высшего блага, и они не касаются совершенства блаженства, и, кажется, они
совершенно не плодотворны, кроме того, что они усердно служат этой сумме
философии, подобно тому как служанки располагаются у ног госпожи. Что же до
грамматики, диалектики или других искусств, то каким образом может послужить
их изучение истинному блаженству человека? Все это лежит гораздо ниже
очевидного совершенства и не способно возвыситься до этой вершины. Но они
предоставляют несколько видов словесных формул (locutio) либо обнаруживают
некую природу вещей, являясь как бы некими ступенями для [достижения]
вершины, так как нам нужно было бы подробно обсудить эту цель и как бы
перейти от природы вещей на [уровень] примера либо подобия, чтобы по этим
ступеням как бы под водительством служанок мы могли коснуться госпожи,
полагая эти ступени путем для нашего постепенного перехода, добиваясь возле
госпожи упокоения и окончания нашей устали.
ХРИСТИАНИН. Я радуюсь тому, что ты столь основательно постиг
преимущество этой философии и отличил ее от других; из этого я делаю вывод,
что ты усердно занялся ее изучением.
ФИЛОСОФ. Ты прав, я действительно занят ею. Ведь это единственная
естественная дисциплина, которая, благодаря моральным заповедям, тем более
подобает философам, чем более ясно, что эти заповеди основываются на Законе
и коренятся в разумных основаниях, как о том напомнил тот великий ученый
муж: Ибо и Иудеи требуют знамений (signa) и Еллины ищут мудрости [(1-е
Послание к Коринфянам, I, 22)]. Иудеи, действительно, поскольку в них -
животное и чувственное начало, не воспитаны ни в какой философии, с помощью
которой они могли бы обсудить разумные основания, в [вопросах] веры они
руководствуются одними только внешними чудесами, так как это может делать
один только Бог, и не может быть никаких иллюзий, что это делает демон.
Оттого глупо это принимать; и египетские маги учили, и ваш Христос -
особенно - наставлял, предостерегая своих [учеников] от псевдофилософов
Антихриста, Он свидетельствует, что, прельщая людей, они орудуют только
чудесами, чтобы прельстить, если возможно, и избранных [(Матфей, XXIV, 24)].
Но, следовательно, так как искать знамения - глупость, то вышеуказанный
апостол напоминает в добавлении, что и греки ищут мудрости, то есть требуют
от проповедников, напротив, рациональных оснований, которые являются
неоспоримыми инструментами мудрости. Потому также наилучше всего рекомендует
вашу, то есть христианскую проповедь то, что она могла обратить в веру тех,
кто больше всего опирался на разумные доказательства и имел их в изобилии,
будучи наставлен изучением свободных искусств и будучи закован в разум. Сами
они не только испытатели этих искусств, но и изобретатели их, а ручейки от
этих источников изливались на весь мир. Поэтому сейчас мы главным образом
полагаемся на ваше знание; потому что, поскольку оно уже широко упрочилось,
оно может [сыграть] наибольшую роль в споре (in conflictu).