"Александр Абердин. Летящие по струнам - скользящие по граням" - читать интересную книгу автора

смотря на лишние полцентнера если не все пять пудов, рванул так, словно за
мной с собаками гнались. А что? Все внутренние органы после колдовского
зелья у меня работали превосходно, сердце и легкие тоже, а то, что мышцы
были довольно дряблыми, так это пустяки. С помощью самоконтроля и усилив
метаболизм, заставив организм сжигать жир, я мог приказать им и не такое. В
общем бежал я в довольно быстром темпе, но уже через три минуты был мокрым,
как водяная крыса. Дыша ровно, как кузнечные мехи, я мчался по проселочной
дороге, а за мной едва поспевала легкая карета, запряженная парой не сильно
прытких коняг. Боярин Никита Мещерский сидел на козлах, хохотал во все горло
и то и дело громко щелкал кнутом, словно хотел сказать этим, что догнав,
жиганет им меня по заднице.
Хотя уже через десять минут все мои мышцы пронзила боль от избытка
молочной кислоты, я врубил на всю мощность резервы и она быстро утихла.
Усадьба бояр Мещерских стояла в стороне от деревни с одноименным названием и
потому никто не увидел, как я домчался до большого барского сада и вскоре
вбежал во двор, остановился и принялся прохаживаться, потряхивая руками и
ногами и делая дыхательные упражнения. Сердце мое билось ровно и мощно, но
не слишком часто и когда отец спрыгнул с козел и подошел ко мне, то, сильно
удивившись, сказал:
- Вот чудо-то, Матвей. Да, ты просто как молодой рысак у меня. Отмахал
четыре версты и даже не запалился, а только взмок весь от пота. Да, видать
испросил ты у духов наших предков себе силы колдовской, воли и их опыта, а
они все воины были и воины наипервейшие. Хана Чингиса аж до студеного моря
гнали и в нем его среди льдин подлого утопили.
Из большого, двухэтажного дома с колоннами прибежала моя матушка Софья
Петровна, высокая, осанистая женщина сорока пяти лет, но выглядевшая на все
шестьдесят, и начала было причитать, но расцеловал ей обе руки и ласковым
голосом сказал:
- Маменька, после колдовского зелья я переменился и больше не буду
прежним, капризным обормотом. А теперь бы мне в пруду выкупаться, маменька.
Велите Прохору принести к мосткам чистую одежду и простыню, чтобы
обтереться, а потом и пообедать можно будет. Только маменька, велите Глаше
отварить для меня пять куриных грудок, но сначала пусть сдерет с кур кожу. И
еще пусть Глаша отварит мне три десятка яиц и повыколупывает из них все
желтки. Я теперь так питаться буду.
Заказав себе обед с высоким содержанием протеина, я легкой рысцой
побежал к пруду, в который раньше отец не мог загнать настоящего Матвея даже
силком. Никита Васильевич тоже сбросил с себя камзол и побежал вслед за
мной. Он и большой пруд с песчаным дном, отчего вода в нем была кристально
чистой, велел выкопать только потому, что любил плавать. Я добежал до пруда
первым, быстро снял рубаху и штаны и, оставшись в исподнем, разбежался и
прыгнул в воду бомбочкой, хотя сначала хотел сделать красивый, фигуристый
прыжок, но очень быстро передумал. Зато я сразу же нырнул и устремился на
шестиметровую глубину, хотя вода так и норовила вытолкать весь мой жир
наружу. Хотя это и было не мое тело, я хотел как можно скорее привести его в
идеальный порядок и даже подумал о том, что и Софье Петровне тоже было бы
кстати намахнуть кубок колдовского зелья хотя бы для того, чтобы омолодить
свое тело и снова стать для своего мужа желанной.
Чтобы не волновать отца понапрасну, я вынырнул через три с половиной
минуты, но на берегу уже царила чуть ли не паника. Отец не дал челяди