"Александр Абердин. Летящие по струнам - скользящие по граням" - читать интересную книгу автора

отличных парня и четыре девушки, красивее которых нет никого на свете. Мы
все вместе закончим академию, станем магистрами магии, а потом отправимся в
долгое-долгое путешествие и пока не познаем всех тайн Земли, не остановимся,
после чего мы отправимся уже в другие миры, такие же чудесные и
увлекательные. Ты хочешь этого, Матвей, или мне покинуть твое тело и ты
останешься таким же толстым, как и твой дядя Антон Васильевич?
- Нет, не надо! - Попытался завопить во весь голос юноша, но не смог
этого сделать, я был начеку - Останься со мной, дяденька Матвей ты добрый, я
это чувствую.
Я тут же ответил парню:
- Решено, Матвей, мы с тобой теперь братья навеки и одно целое до тех
пор, пока я не выйду из твоего тела, но и после этого ты останешься моим
братом. Ну, а теперь расслабься, друг мой, мне нужно вставать с полатей. Ох,
до чего же у вас тут блохи кусачие, просто ужас. Матвей, ничего не бойся и
просто наблюдай за тем, как я буду претворять наш план в жизнь.
С того момента, как я выпил колдовское зелье, прошло уже часа три, но
ни мой новый отец, ни Синеус не проявляли никакого особого беспокойства.
Хотя Никита и пытался прийти ко мне на помощь, когда меня колотило. Колдун
остановил его, сказав:
- Не надо, Никита Василич, ты же сам видишь, твой парень сам
справляется с трясучкой и даже ни звука не проронил, хотя другие, с
перепугу, и орут, как оглашенные.
Открыв один глаз, я веселым голосом спросил:
- Батюшка, как ты? Не испугался? - Одним рывком вскочив с кровати, я
бросил кубок колдуну и сказал - Извини, Максим Демидович, что посудину твою
малость помял.
Тот поймал измятый кубок и усмехнувшись ответил:
- Ничего, Матвей Никитич, я с отца твоего новый стребую.
Мы вышли во двор и стали прощаться. На дворе стояло начала лета и
отличная погода, солнце уже поднялось в зенит, а потому мне сразу же стало
жарко. Как и отец, я был одет в суконный камзол, только синего, а не
коричневого цвета, длинные мешковатые штаны черного сукна и тяжелые ботинки.
Ну, и моего папаши еще была окладистая, аккуратно постриженная русая борода,
он выглядел даже с ней лет на сорок, потому как был колдуном, а на голове
носил шляпу европейского образца и, вообще, одеты мы были на сугубо
европейский манер, в отличие от колдуна. Тот был одет в просторные черные
штаны, заправленные в красные сапоги, и красную, с длинными рукавами, рубаху
навыпуск, подпоясанную узким ремнем. Почесав затылок и подумав, что начинать
приводить себя в порядок нужно немедленно, я первым делом снял с себя
сюртук, а затем разулся. Мой папаша озабоченно поинтересовался:
- Ты что это задумал, Матвей?
- Да, так, батюшка, решил пробежаться отсюда и до дома, а в камзоле,
штанах, да, еще и башмаках, это будет нелегкая задача. Так что побегу в
исподнем. - Ответил я.
- Не сметь! - Тут же рявкнул отец - Этого еще не хватало, чтобы
боярский сын в исподнем белье бегал. Если тебе приспичило пробежаться и ты
сдюжишь, Матвей, беги в штанах и рубахе. Так уж и быть, можешь пробежаться
босиком.
Кучер на козлах кареты, чуть с них не сверзился, услышав, что барчук
собирается пробежать восемь километров. Ну, а я, подмигнув Синеусу, не