"Александр Абрамов, Сергей Абрамов. Новый Аладдин (Авт.сб. "Тень императора") (детск.)" - читать интересную книгу автора

мечтал полетать, "вокруг шарика", имея в виду нашу планету. А Озеров
осуществил эту мечту без самолета, без риска и без гроша в кармане: добрый
джинн, к сожалению, не снабжал Аладдина валютой, а случаев, подобных
встрече с парижским шофером, увы, больше не было. Приходилось поэтому
сокращать свои прогулки по глобусу или закусывать, скажем, в лондонском
Гайд-парке на травке захваченными из дому бутербродами с любительской
колбасой. Однажды он угостил этой колбасой бродягу на побережье Тихого
океана, и тот объявил, что в жизни не ел ничего более вкусного. Колбасу
запивали краснодарским чаем из термоса, а в ответ бродяга попотчевал
Озерова пивом в закусочной мотеля на федеральном шоссе.
Волшебная дверь далеко не всегда сулила только одни удовольствия.
Однажды Озеров открыл ее в часы занятий в школе, когда у него не было
уроков. Он осторожно, стараясь, чтобы никто его не увидел, пробрался к
себе, закрыл дверь и начал волнующую игру с браслетом, когда тот, как
живой, отвечая на прикосновение пальцев, отдавал им свое тепло. Теперь
нужно было только указать точку на карте. Озеров задумался: города надоели
- вечная сутолока на улицах, бензиновая вонь, крикливая, как базарная
торговка, реклама. Может быть, в горы, на альпийские луга или вершины? Но
костюма нет подходящего: пиджак да рубашка - пожалуй, холодно будет. А
если в джунгли? Куда-нибудь в Индонезию или на Соломоновы острова? Но тут
же подумалось о разнице во времени, хотя он и не помнил точно, какая она,
- вдруг там уже поздний вечер? А на берегах Амазонки, пожалуй, даже ночь.
Лучше всего махнуть по Пулковскому меридиану в Экваториальную Африку.
Озеров попытался представить себе каргу африканского материка и сейчас же
запутался: где Конго, где Нигерия, - по памяти не сориентируешься. Еще
попадешь в Анголу, к португальским колонизаторам. Впрочем, Ангола,
кажется, много западнее, на Атлантическом побережье. Южная Африка не
манила. Из книг Озеров знал о вельде - степь, полупустыня, - в общем, не
очень интересно. Тут вспомнилась как-то прочитанная книга о путешествии по
Верхнему Нилу: леса, озера, болота - как раз то, что нужно. Озеров тотчас
же дал указание: где-нибудь у истоков Нила. Браслет в таких случаях, когда
указание не было точным, давал движущийся пейзаж.
Так и случилось. Показалась порожистая река, мутная накипь пены,
красноватые отмели. Промелькнула лодка с неграми в белых рубахах. В
илистой пойме дремали неподвижные, как бревна, крокодилы. Вспучивались
пузыри в густом сером иле, что-то противно булькало. Мимо! В "окне"
показалось грязное озерко или большая заводь со скалистыми берегами; на
желтых камнях сидели незнакомые птицы. Озеров перемахнул на
противоположный берег, где деревья подымались словно из воды: их
обнаженные корни уходили в тихую рыжеватую муть. Он "подвигал" берег то
вправо, то влево в поисках прохода, и проход нашелся - даже не тропа, а
дорога, по которой сквозь заросли как будто тащили к берегу связку бревен.
"Слоновый водопой? - подумал Озеров. - А есть ли здесь слоны?" Географию
он знал плохо и раздумывать над этим не стал. Он только помедлил минут
пять, но в "окне" все было спокойно. Тогда он приблизил устье дороги,
перевел синеву рамки в оранжевость и вышел на берег неведомой и поэтому
уже манящей реки.
Когда он впоследствии вспоминал об этом, первым возникало в памяти
ощущение удивления и взволнованности, родственное тому, что он испытал во
время своей прогулки в Париже. Волновала необычайность самого приключения,