"Александр Абрамов, Сергей Абрамов. Все дозволено" - читать интересную книгу автора

- Я не физик-пространственник. Мне это ни к чему.
- И зря. Тогда бы не спрашивал, где росли эвкалипты. Они росли и
растут. В том же пространстве, но в другой его фазе. Она на минуточку,
даже, может, всего на какой-нибудь квант, убежала вперед или отстала от
нашего времени, но пространство в ней уже организовано по-другому.
- Силен, - сказал Малыш, - не зря тебя муштровали в Кембридже. Ну, а
как мы выйдем из этой фазы, профессор?
- Как и вошли. Что это, по-твоему?
Издали навстречу им, обтекая коринфские колонны эвкалиптов, плыло нечто
странно похожее на стог только что скошенной пыльно-зеленой травы.
Гигантский комок то и дело вздрагивал, рос, мутнел, то наливаясь до
синевы, то растекаясь по краям белокочанными выплесками.
- Выходит, опять мираж, - предположил Малыш.
Алик долго всматривался, потом сказал не без торжества в голосе:
- А ты получше вглядись, навигатор. - И прибавил, поясняя: - В центр, в
центр!
А в центре менявшего формы комка чернело пятно. Оно тоже увеличивалось,
но сохраняло цвет, поблескивая, как рояль, отражающий вставшее над окном
солнце.
- Понял вас! - вскрикнул Малыш и швырнул машину прямо в крышку "рояля".
Одновременный шок, на мгновение выключивший и снова включивший
сознание, темнота и свет, нормальный дневной свет, но окрашенный словно
бледно-зелеными стеклами. А перед нашими странниками в ветровом стекле
вездехода до горизонта простиралась уже не вызолоченная солнцем, палевая
эвкалиптовая аллея, а припудренный пылью черный камень материка. Он вдруг
показался им таким домашним, приветливым, даже родным.
- Кажется, выбрались, - облегченно вздохнул Малыш.
Алик оглянулся и увидел позади ажурную вышку наблюдательной станции.
- Поворачивай, - сказал он, - приехали.



4. ПРОВОДЫ ПРОИГРАВШИХ. "ГЕДОНА-З" ПОДЫМАЕТ ФЛАГ

Все уже было готово к отлету. Остались считанные минуты. Доктора после
укола спонтифина, снимающего нагрузки во время ускорения, еще заранее
перенесли в космолет: требовались минимум четверть часа тишины и покоя для
стабилизации нервной системы. Даже Пилот выбрался из кабины, чтобы
размяться в эти несколько минут перед отлетом, хотя разминаться можно было
только в тени высокой ракеты. Оранжево-желтое солнце обжигало даже перед
закатом. Любопытно, что в лучах его гасли все оттенки света его соседей и
ничто окружающее не приобретало ни зеленых, ни синих красок. Цветные
солнца не светили, а отсвечивали, похожие на блестящие кружки, выкрашенные
разноцветными лаками. Смотреть на них можно было запросто, без темных
очков.
Но жары и без того хватало на черном накалившемся камне без клочка
тени, кроме узкой полоски от космолета, на которой топталось несколько
человек. Библ то и дело слизывал с губ струившиеся по лицу соленые капли
пота. Он с трудом переносил это пекло, не то что привычные ко всему
Капитан и Малыш или зябкий Алик. Сморило и Пилота, но не погасило