"Александр Абрамов, Сергей Абрамов. Всадники ниоткуда (Трилогия "Всадники ниоткуда", #1)" - читать интересную книгу автора

- Как это - не был? - не понял я. - А это?
Я осторожно пощупал косой шов на горле.
- Вините меня, - смущенно проговорил Каррези. - Я все это придумал у
себя на диване. Гастон, которого синтезировали и которому дали в руки
такую же синтезированную шпагу, - это плод моего воображения. Как это было
сделано, я отказываюсь понимать. Но действительный, настоящий Гастон даже
не коснулся вас. Не сердитесь.
- Честно говоря, я даже не помню вас за табльдотом, - прибавил
Монжюссо.
- Ложная жизнь, - напомнил мне Зернов наш разговор на лестнице. - Я
допускал моделирование предположений или воображаемых ситуаций, - пояснил
он Каррези.
- А я ничего не допускал, - нетерпеливо отмахнулся тот, - да и не
подпускал к себе эту мировую сенсацию. Сначала просто не верил, как в
"летающие блюдца", а потом посмотрел ваш фильм и ахнул: дошло! Целую
неделю ни о чем другом говорить не мог, затем привык, как привыкаешь к
чему-то необычному, но повторяющемуся и, в общем, далекому.
Профессиональные интересы отвлекали и разум и сердце: даже в тот вечер
накануне конгресса ни о чем не думал, кроме новой картины. Захотелось
воскресить исторический фильм - не голливудскую патоку и не музейный
экспонат, а нечто переоцененное глазами и мыслью нашего современника. И
век выбрал, и героев, и, как у вас говорят, социально-исторический фон. А
за табльдотом "звезду" нашел и уговорил. Одна ситуация ему не нравилась:
поединок левой рукой. Ну а мне виднее, как это ни странно. Я его помню на
фехтовальной дорожке. Со шпагой в правой - слишком профессионален, не
сумеет войти в образ. А в левой - бог! Неумная сила, ошибки, злость на
себя и чудо естественности. Убедил. Разошлись. Прилег в номере, думаю.
Мешает красный свет. Черт с ним, зажмурился. И все представил - дорогу над
морем, камень, виноградники, белую стену графского парка. И вдруг чушь
какая-то: наемники Гастона - он Бонвиль по роли - останавливают на дороге
бродяг не бродяг, туристов не туристов, чужаков, одним словом. Не тот век,
не тот сюжет. Хочу выбросить их из замысла и не могу - как прилипли.
Тотчас же переключаюсь: пусть! Новый сюжетный поворот, даже оригинально:
скажем, бродяги, уличные актеры. А Гастон у себя, естественно, тоже о
фильме думает, не о сюжете, конечно, а о себе, все о той же дилемме: левой
или правой. Я вступаю с ним в мысленный спор: горячусь, убеждаю, требую.
Наконец приказываю: все!
- Это я видел, - вспомнил я. - Кучка малиновой пены у дороги, и вы из
нее как чертик из ящика.
Каррези закрыл глаза, должно быть, зрительно представил себе услышанное
и снова обрадовался:
- А ведь это идея! Гениальный сюжетный ход. Восстановим все, что было,
и все, как было. Словом, хотите партнером к Гастону?
- Спасибо, - прохрипел я, - второй раз умирать не хочется.
Монжюссо улыбнулся вежливо, но с хитрецой.
- На вашем месте я бы тоже отказался. Но заходите ко мне на Риволи
просто по-дружески. Скрестим шпаги. Тренировочные, не бойтесь. Все по
форме - и колеты, и маски. Мне хочется вас прощупать, как вы смогли
выстоять так долго. Я нарочно попробую левой.
- Спасибо, - повторил я, зная, что никогда больше с ним не увижусь.