"Александр Абрамов, Сергей Абрамов. Всадники ниоткуда (Трилогия "Всадники ниоткуда", #1)" - читать интересную книгу автора

Лучше скажи, что с Ланге? Где он?
- Уехал. Должно быть, совсем из Парижа. С ним тоже история, -
засмеялась она. - Мартин за что-то изувечил его так, "то узнать было
нельзя. По крайней мере, в первые дни. Думали, будет дипломатический
скандал, а вышел пшик. Западные немцы и пикнуть не посмели: Мартин
американец и правая рука Томпсона. Здешним риббентропчикам не по зубам. Да
и сам Ланге вдруг отказался от всяких претензий: с умалишенными, мол, не
судятся. Репортеры бросились за объяснениями к Мартину. Тот угостил их
виски и сообщил, что Ланге хотел отбить у него русскую девушку. Это -
меня. В общем, смех, но за смехом тоже какая-то тайна. Сейчас Мартин уехал
вместе с Томпсоном. Не выпучивай глаз: тоже долго рассказывать. Я тебе все
газетные вырезки подобрала - прочтешь. Там и записка к тебе от Мартина - о
драке ни слова. Но, по-моему, Зернов и тут что-то знает. Кстати, завтра
его выступление на пленарном заседании - все газетчики ждут, как акулы за
кормой корабля, а он все откладывает. Из-за тебя, между прочим. Хочет с
тобой предварительно встретиться. Сейчас. Опять глаза выпучиваешь? Я же
сказала: сейчас.
Зернов появился с кинематографической быстротой и не один. Его
сопровождали Каррези и Монжюссо. Более сильного эффекта он произвести не
мог. Я разинул рот при виде Монжюссо и даже не ответил на их приветствие.
- Узнал, - сказал по-английски Зернов своим спутникам. - А вы не
верили.
Тут я вскипел, благо по-английски кипеть было легче, чем на любом
другом языке, кроме русского.
- Я не помешался и не потерял памяти. Трудно не узнать шпагу, которая
проткнула тебе горло.
- А вы помните эту шпагу? - почему-то обрадованно спросил Каррези.
- Еще бы.
- А вашу? - Каррези даже привстал от возбуждения. - Миланская работа.
Стальная змейка у гарды, вьющаяся вокруг рукояти. Помните?
- Пусть он ее помнит, - злорадно сказал я, кивнув на Монжюссо.
Но тот не обиделся, даже не смутился ничуточки.
- Она висит у меня после шестидесятого года. Приз за Тулузу, -
флегматично заметил он.
- Я ее у тебя и запомнил. И клинок и змейку, - снова вмешался Каррези.
Но Монжюссо его не слушал.
- Сколько вы продержались? - спросил он, впервые оглядывая меня с
интересом. - Минуту, две?
- Больше, - сказал я. - Вы же работали левой.
- Все равно. Левая у меня много слабее, не та легкость. Но на
тренировках... - Он почему-то не закончил фразы и переменил тему: - Ваших
я знаю: встречался на фехтовальной дорожке. Но вас не помню. Не включали в
команду?
- Бросил фехтованье, - сказал я: мне не хотелось "раскрываться". -
Давно уже бросил.
- Жаль, - протянул он и взглянул на Каррези.
Я так и не понял, о чем он пожалел: об утраченном мной интересе к
спортивной шпаге или о том, что поединок со мной отнял у него более двух
драгоценных минут чемпиона. Каррези заметил мое недоумение и засмеялся:
- Гастон не был на этом поединке.