"Александр Абрамов, Сергей Абрамов. Всадники ниоткуда (Трилогия "Всадники ниоткуда", #1)" - читать интересную книгу автора

передний иллюминатор - наружное стекло его было раздавлено и вмято внутрь.
А за ним белел ровный алмазный снег, как будто и не было никакой
катастрофы.
Но память не обманывала, и головная боль тоже. В бортовом зеркале
отразилось мое лицо с запекшейся кровью на лбу. Я ощупал рану - костный
покров был цел: ребро съемочной камеры только пробило кожу. Значит,
все-таки что-то случилось. Может быть, все находились где-то поблизости на
снегу? Я осмотрел в сушилке зажимы для лыж: лыж не было. Не было и
дюралюминиевых аварийных санок. Исчезли все куртки и шапки, кроме моих. Я
открыл дверь, спрыгнул на лед - он голубовато блестел из-под сдуваемого
ветром рыхлого снега. Зернов был прав, говоря о загадочности такого
тонкого снежного покрова в глубине полярного материка.
Я огляделся и сразу все понял: рядом с нашей "Харьковчанкой" стояла ее
сестра, такая же рослая, красная и запорошенная снегом. Она, вероятно,
догнала нас из Мирного или встретилась по пути, возвращаясь в Мирный. Она
же и помогла нам, вызволив из беды. Наш снегоход все-таки провалился в
трещину: я видел в десяти метрах отсюда и след провала - темное отверстие
колодца в фирновой корочке, затянувшей трещину. Ребята из встречного
снегохода, должно быть, видели наше падение - а мы, очевидно, счастливо
застряли где-нибудь в устье трещины - и вытащили на свет Божий и нас
самих, и наш злосчастный корабль.
- Эй! Кто в снегоходе?! - крикнул я, обходя его с носа.
В четырех ветровых иллюминаторах не показалось ни одно лицо, не
отозвался ни один голос. Я вгляделся и обмер: у снегохода-близнеца было
так же раздавлено и промято внутрь стекло крайнего ветрового иллюминатора.
Я посмотрел на левую гусеницу: у нашего вездехода была примета - один из
его гусеничных стальных рубцов-снегозацепов был приварен наново и резко
отличался от остальных. Точно такой же рубец был и у этой гусеницы. Передо
мной стояли не близнецы из одной заводской серии, а двойники, повторяющие
друг друга не только в серийных деталях. И, открывая дверь
"Харьковчанки"-двойника, я внутренне содрогнулся, предчувствуя недоброе.
Так и случилось. Тамбур был пуст, я не нашел ни лыж, ни саней, только
одиноко висела на крючке моя кожаная, на меху куртка. Именно _моя куртка_:
так же был порван и зашит левый рукав, так же вытерся мех у обшлагов и
темнели на плече два жирных пятна - как-то я взялся за него руками,
измазанными в машинном масле. Я быстро вошел в кабину и прислонился к
стене, чтобы не упасть: мне показалось, что у меня останавливается сердце.
На полу у стола лежал я в том же коричневом свитере и ватных штанах, а
лицо мое так же прильнуло к ножке стола, и кровь так же запеклась у меня
на лбу, и рука так же цеплялась за съемочную камеру. _Мою_ съемочную
камеру.
Возможно, это был сон и я еще не проснулся и видел себя самого на полу,
видел как бы вторым зрением? Щипком рванул кожу на руке: больно. Ясно:
очнулся и не сплю. Значит, сошел с ума. Но из книг и статей мне было
известно, что сумасшедшие никогда не предполагают, что они помешались.
Тогда что же это? Галлюцинация? Мираж? Я тронул стену: она была явно не
призрачной. Значит, не призраком был и я сам, лежавший без чувств у себя
же под ногами. Нелепица, нонсенс. Я вспомнил свои же слова о загадках
Снежной королевы. Может быть, все-таки есть Снежная королева, и чудеса
есть, и двойники-фантомы, а наука - это вздор и самоутешение?