"Александр Абрамов, Сергей Абрамов. Всадники ниоткуда (Трилогия "Всадники ниоткуда", #1)" - читать интересную книгу автора

подводной частью за дно. Мы прозвали его "Гибель "Титаника", в память
знаменитого пассажирского лайнера, погибшего в начале века от столкновения
с подобным ледяным колоссом. Но этот, наверное, был еще крупнее. Наши
гляциологи подсчитали его площадь: примерно три тысячи квадратных
километров. К нему и направлялись, вытянувшись цепочкой по небу, так
хорошо знакомые мне "диснеевские поросята".
Я сразу начал снимать, не дожидаясь непосредственной встречи или
сближения. Летели они на одной с нами высоте, розовые, без единого
пятнышка, похожие на дирижабли только в хвосте колонны. Впереди они
напоминали бумеранги или стреловидные крылья самолетов. "Уходить будем? -
почему-то шепотом спросил Ожогин. - Можно повысить скорость". - "Зачем? -
усмехнулся я. - От них все равно не уйдешь". Даже не касаясь Ожогина, я
чувствовал, как напряжены его мышцы, только не знал - от страха или от
возбуждения. "Раздваивать начнут?" - опять спросил он, "Не начнут". -
"Откуда ты знаешь?" - "Они ночью твой вертолет раздвоили, сам же видел", -
сказал я. Он замолчал.
А колонна уже подошла к айсбергу. Три розовых "дирижабля" повисли в
воздухе, покраснели, раскрылись чашечками знакомых бесстебельных маков,
застыв по углам огромного треугольника над ледяным островом, а
стреловидные "бумеранги" рванулись вниз. Они ушли под воду, как рыбы, без
брызг и плеска, только белые взрывы пара кольцом обвили айсберг: слишком
резкой, вероятно, была разница температур непонятного вещества и воды.
Потом все успокоилось: "маки" цвели над островом, "бумеранги" исчезли. Я
терпеливо ждал, пока вертолет медленно кружил над айсбергом чуть ниже
повисших в воздухе "маков".
"Что же дальше будет? - хрипло спросил Ожогин. - Не гробанемся?" - "Не
думаю", - осторожно ответил я. Прошло, должно быть, минут десять. Ледяная
гора внизу вдруг всколыхнулась и начала медленно подыматься из воды.
"Отвали!" - крикнул я Косте. Он понял и рванул вертолет в сторону от
опасной орбиты. А сверкавшая на солнце подсиненная глыба льда уже
поднялась над водой. Она была так велика, что даже трудно было подыскать
сравнение. Представьте себе большую гору, срезанную у основания и
поднимающуюся в воздух, как детский воздушный шарик. При этом вся она
блистала и переливалась миллиардами расплавленных и разлитых по ней
сапфиров и изумрудов. Все операторы мира продали бы душу дьяволу за такую
съемку. Но королем был я. Только мы с Ожогиным да астрономы Мирного видели
это ни с чем не сравнимое зрелище. Как ледяное чудо-юдо поднялось из воды,
как застыло оно над тремя алыми "маками", как понеслось вместе с ними в
бездонную небесную даль. А "бумеранги", вынырнув из воды в струях пара,
свернули своим кавалерийским строем на материк. Клубящиеся кучевые облака
были их дорогой. Они галопировали по ней, как всадники.
Всадники!
Это сравнение было придумано позже, и придумано не мной, а сейчас я
услышал его от бренчавшего на гитаре Тольки.
- Нравится? - спросил он.
- Что нравится? - не понял я.
- "Что, что"... Песня, конечно.
- Какая? - Я все еще не понимал его.
- Не слышал, значит, - вздохнул он. - Я так и думал. Придется
повторить, я не гордый.