"Александр Абрамов, Сергей Абрамов. Серебряный вариант (Трилогия "Всадники ниоткуда", #3)" - читать интересную книгу автора

почти дикого, как индеец времен колонизации Американского континента, в
крупного хозяина, знающего цену каждому истраченному и заработанному
франку? Я застал его после поездки по имению над бухгалтерскими книгами,
которые он проверял в присутствии своего ровесника-управляющего. Но как
различно выглядели они в этой беседе: один - жесткий и властный, другой -
покорный и робкий...
Когда Стил закончил дела с управляющим, у нас наконец произошел
разговор, которого я ожидал.
- А все-таки потянуло к политике? - спросил я его.
- Потянуло, - согласился Стил. - Сказалась, должно быть, отцовская
кровь. Да и здешние фермеры, когда на кантоны новые земли разбили, меня
сначала кантональным судьей выбрали, а потом все, как один, - кандидатом в
сенат. Так и прошел без соперников. И каждые выборы выдвигали заново, даже
если большинство в сенате переходило к "джентльменам".
- Точнее, к правым?
- Пожалуй.
- Значит, вы - левые?
- Мы - центр. Левые не сформировали собственной партии. Пока это - наше
левое крыло, обязанное подчиняться решению большинства, хотя по многим
вопросам оно и не согласно с нашей политикой.
- По каким же вопросам?
Стил замялся.
- Трудно сказать, не заглядывая в протоколы заседаний сената. Назову
главные. Они, например, за снижение пенсионного возраста и за увеличение
пенсий, а мы на это не идем - не позволяет бюджет. Они - за национализацию
железных дорог, нефтяных и газовых разработок, ну а мы, естественно, не
хотим ограничивать инициативу хозяев. Интересам государства она не
угрожает.
- А интересам народа?
- Я уже говорил, что государство - это народ и его хозяйство, - упрямо
повторил Стил.
Я решил не затевать спор. Еще не время. Спросил примирительно:
- Ваши консерваторы-"джентльмены", вероятно, не возражали бы против
Мердока?
- Возможно. Но мы сдержим и Мердока, и Донована.
- Кто это - Донован?
- Глава левых. Они еще называют себя марксистами. До сих пор не могу
понять это слово. У них даже язык какой-то чудной. Классовая борьба,
производительные силы, производственные отношения, прибавочная
стоимость...
Я не возражал сенатору, только спрашивал:
- А кто может быть президентом?
- Глава победившей на выборах партии становится одновременно и главой
государства. За истекшие полстолетия на этом посту побывали и Фляш и мой
отец...
Невольно мне вспомнился Фляш, подпольщик. Именно ему, возможно, и
досталась та пачка книг, которую я положил на грань двух миров -
галактического, откуда мы вернулись на Землю, и нашего, земного. Среди
этих книг были и философский словарь, и однотомная энциклопедия, и учебник
политической экономии для советских вузов. В них хватало материала для