"Александр Абрамов, Сергей Абрамов. Селеста-7000 ("Серебряный вариант")" - читать интересную книгу автора

бунгало губернатора, он показался Рослову еще более белым, словно
присыпанным блестящей сахарной пудрой.
Еще Марк Твен, как-то заехавший на Бермуды, восхищался этой белой
коралловой сущностью острова и города. Шестидюймовая корочка почвы
позволила им украситься зеленью кедров и тамариндов, неистощимым буйством
цветов и трав, ухоженностью банановых и пальмовых насаждений. Но зелень
только расцвечивала белую канву коралла. Дома из коралла, белые коралловые
дороги в белом коралловом грунте, крыши и дворики из белых коралловых плит
- все это сохранилось и поныне, лишь кое-где уступив назойливому соседству
геометрических гигантов из стекла и бетона. К старомодным коралловым
виллам присоединились модернизованные отели и рестораны, универмаги и
казино, какие Рослов видел и в Довилле, и в Ницце, но здесь они не
подавляли провинциального и все же ослепительного белого великолепия
города.
- Что, нравится? - спросил заметивший настроение своих спутников Смайли
и тут же прибавил: - Мне лично эта белая шелуха осточертела. Мечтаю о
доброй гранитной брусчатке.
Рослов промолчал. Он не любил шумно выражать свое восхищение да и к
Смайли все еще только присматривался. Не то чтобы он не понимал американца
- никакой загадочности ни в облике, ни в поступках Роберта Смайли и в
помине, как говорится, не было, но Рослов не забывал замечания Смайли о
"великом открытии", вскользь брошенного им при первом знакомстве, и
упорного нежелания его расшифровать эти слова. "Приедем - увидите", -
отвечал он на все наводящие и прямые вопросы.
Пока они видели только город, да и то из окна автомашины, которую им
подали тотчас же по прибытии в отель. Даже выкупаться в океане не удалось:
поговорив с кем-то по телефону, Смайли объявил им о приглашении на обед к
губернатору. Сэр Грегори Келленхем ожидал их всех у себя в загородной
резиденции. Он не баловал своим вниманием даже очень богатых европейских и
американских туристов, но советских ученых, да еще с такой высокой
международной репутацией, собирался принять с викторианским
гостеприимством. Этого требовала не только дипломатия, в которой сэр
Грегори был искушен еще со времени своей службы в министерстве иностранных
дел, но и простой человеческий интерес к новому для него типу людей.
Поэтому, кроме двух русских и одной польки, к обеду ожидались близкие
друзья губернатора: директор местного географического музея, настоятель
собора английской епископальной церкви и начальник полиции острова, не
менее лорда Келленхема заинтересованные в знакомстве с гостями из Москвы и
Варшавы. Что успел рассказать о них Смайли губернатору, Рослов не знал, но
прием, по-видимому, ожидался не официальный, а частный, то есть наиболее
для них желательный. "Сразу возьмем быка за рога", - пообещал Смайли.
Он имел в виду поездку на "чертов остров", но ошибся в расчетах:
разговор за столом долго не позволял перейти к заветной теме. С легкой
руки гостеприимного хозяина, немолодого, но моложавого англичанина с
заметной военной выправкой и чем-то напомнившего Рослову доктора Ватсона с
иллюстраций к рассказам о Шерлоке Холмсе, даже тень чопорности и присущей
британцам сдержанности не омрачила застольной беседы. Кроме Янины за
столом присутствовала только одна женщина - леди Келленхем, жена сэра
Грегори, не выпадавшая или старавшаяся не выпадать из "костра радушия",
общими усилиями зажженного за обедом. Ни епископ, подчеркнуто