"Александр Абрамов, Сергей Абрамов. Селеста-7000 ("Серебряный вариант")" - читать интересную книгу автора

испытанием на сообразительность, как палка в обезьяньей клетке, без
которой не дотянешься до бананов. Брось лопату - она уже не нужна". Кто
это сказал, я так и не понял, словно кто-то во мне, потому что, кроме
ребят, никого кругом не было. Ряженые бородачи вместе со своим сундуком
бесследно растаяли на солнце как мираж. "Наведенный", - добавил кто-то во
мне. "Кем?" - спросил я мысленно. "Не поймешь". - "А они кто?" -
"Привидения, которых вы так боитесь". - "А сундук?" - "Клад, который вы
ищете". - "Значит, он все-таки зарыт?" - "Нет, его смыла волна вместе с
твоим скелетом". - "Когда, где?" - безмолвно вскрикивал я, и кто-то в моем
мозгу хладнокровно, равнодушно парировал: "Должно быть, алчность всеобща.
Горсть золотых монет - и человек звереет. Я ощущаю это опять. Успокойся,
сундук разбило, а монеты на дне занесло песком. Слишком давно и слишком
глубоко для ваших водолазов".
Весь этот разговор промелькнул в моем сознании, как диалог из
прочитанной книги. Может быть, я тоже сошел с ума? Но мысленную подсказку
вспомнил: "Снеси их в лодку". Лодка все еще стояла в центре прозрачной
бухточки, а стащить в нее несопротивлявшихся юношей было не столь уж
трудно, тем более что они сразу пришли в себя, как только погрузились в
лодку. Внезапное сумасшествие, если только это было сумасшествием, прошло,
как летучая головная боль. Ребята рассказали о своих снах наяву: один был
футбольным мячом в матче двух американских колледжей, другой - счетной
машиной, вслух решавшей, как он выразился, оптимальный вариант перцептрона
на языке математических формул. Парень был филологом, о том, что такое
перцептрон, и понятия не имел, да и с математическими формулами еще в
школе не ладил. Тем не менее он точно повторил, как сомнамбула:
"Оптимальный вариант перцептрона". Вы переглядываетесь, вы знаете, что это
такое, а я нет, я просто запомнил пересказ парня и, уверяю вас, передаю
точно. Что случилось с последними двумя, можно было только предположить:
оба ничего не помнили, кроме блаженного состояния нирваны, что
свойственно, как известно, младенцам и наркоманам.
Мой сон заинтересовал всех, но объяснения не нашел, как и другие. Я
видел пиратов, пропавший клад, но почему так ясно и так реально все это
привиделось мне, спросить было некого. Несомненной для всех была только
связь физических и психических феноменов во время нашего пребывания на
острове. О моем индивидуальном феномене - странной мысленной беседе
кого-то с кем-то в сознании - я и не заикнулся. Честно говоря, побаивался
психиатрической экспертизы. Да и вообще о происшедшем все решили молчать:
не можем объяснить научно, так нечего подогревать суеверия.
Боб Смайли допил виски и замолчал. Молчали и его слушатели. Только
Рослов, подумав, сказал по-русски:
- Меня, пожалуй, больше всего заинтересовал "оптимальный вариант
перцептрона".
- И то, что его высчитывал филолог.
Янина посмотрела в сторону отвернувшегося Смайли.
- Любопытно, как он это запомнил?
- Подчитал, наверно. А может, придумал.
- С какой целью? Заманить? Спровоцировать?
- Зачем? Спровоцировать можно и здесь. Во всяком случае, попытаться. К
тому же Бермуды не американская, а британская колония.
- Там есть и американские базы.