"Анатоль Абрагам. Время вспять, или Физик, физик, где ты был " - читать интересную книгу автора

отбило у меня интерес к французским классикам и даже романтикам. И сегодня я
с удовольствием перечитываю Свифта, Шекспира, Гиббона, Джонсона, Дефо (не
говоря уже о русских классиках), но после окончания лицея я вряд ли
когда-нибудь открывал Рабле, Корнеля, Расина, Боссюэ, Фенелона, Ламартина
или Виньи. И если у меня не отбили вкус к Мольеру, у этого гения должно было
бы быть девять жизней, как у кота.
В изучении математики было несколько фаз. В шестом и пятом классах
арифметика не дала мне ничего нового по сравнению с тем, чему меня научила
мадемуазель Бертен, и, пожалуй, с тем, что я привез с собой из Москвы. В
четвертом классе я начал геометрию "с левой ноги". Мой новый учитель был
тупица; он сразу невзлюбил меня, а я его. Не знаю, кто первый начал.
Возможно, я. Мое отношение к учителю греческого уже показало, насколько мог
я быть нетерпимым. Результат первой контрольной работы подобен был
кораблекрушению, по крайней мере, для такого претендента на первые места,
каким был я. Я оросил его горькими слезами (это в тринадцать лет!), которые
ухитрился все-таки скрыть. "Выплыл" я не благодаря учителю, а вопреки ему,
потому что планиметрия оказалась гораздо более занимательной, чем все то,
чему меня обучали раньше.
Надо полагать, что я закончил учебный год удачнее, чем начал, потому
что учителя единогласно разрешили мне перескочить через третий класс:
перейти из четвертого сразу во второй. Там меня ожидало новое затруднение -
алгебра, - которую начинали как раз в третьем классе. Мой тезка, Анатоль
Десерф, учитель математики (имя которого вошло легендой в историю Жансона),
замечательный педагог и милейший человек, помог мне опять вскарабкаться на
первое место, несмотря на скучную программу (в то время как в четвертом
классе было наоборот - скучный преподаватель, но интересная программа).
Физика, которую в те времена во Франции начинали довольно поздно - во
втором классе, - оказалась сплошным восторгом. Мой первый учитель, молодой
блестящий педагог Робер Массэн (Robert Massain), ввел меня в волшебный мир.
Для него, как и для меня, это был первый год физики в Жансоне. Я вновь
открыл с ним все то, что когда-то полюбил в своей "Детской энциклопедии", но
теперь не только качественно, но и количественно. Тридцать лет спустя я
снова с ним встретился на моей вступительной лекции в Коллеж де Франс. Он
скончался весной 1987 года в восемьдесят пять лет. Светлая память ему.
Тем не менее именно с ним связан самый неприятный эпизод моей школьной
жизни. Во время первой же контрольной работы, легко разделавшись со
стандартными вопросами, я взялся за задачу и тут "плотно сел на мель". Мои
душевные страдания были удвоены боязнью разочаровать господина Массэна,
который уже успел отличить меня как своего лучшего ученика. Ключ к решению
находился в алгебраической формуле, которую я не знал и не мог знать потому,
что ее проходили в проклятом третьем классе, через который я недавно так
лихо перескочил. Мой сосед подсказал мне эту формулу, и я моментально решил
задачу. Легко угадать, что из этого вышло. Я попал на первое место, а он -
на второе. Мучимый угрызениями совести, я хотел во всем сознаться господину
Массэну, но мой добрый сосед, который был настолько же лишен духа
соревнования, насколько я был им обуян, уверил меня, что у него нет ко мне
претензий и что единственным результатом моего чистосердечного признания
было бы наказание нас обоих. Он легко убедил меня, хотя совесть еще долго не
давала мне покоя.
Учитель физики, который мне достался в первом классе, был зловредным