"Дэниел Абрахам. Предательство среди зимы ("Суровая расплата" #2)" - читать интересную книгу автора

Нельзя пользоваться тем, что наговорил пьяный мужчина, когда его бросила
женщина. Это невежливо. А наше ремесло - благородное, верно?
Ота изобразил жест согласия.
- Когда вернусь, расскажу все, что узнаю, - сказал он без особой
необходимости. - Ну, если по дороге не окочурюсь от холода.
- Будь осторожен, Итани. Смена хаев - дело скользкое. Все это любопытно
и даже важно, но иногда опасно.
Ота принял позу благодарности, распорядитель ответил тем же.
Дружелюбное лицо Амиита было настолько непроницаемым, что Ота так и не
понял, от чего именно тот его предостерегает.


3

При мысли о шахтах - впрочем, подобные мысли посещали его нечасто, -
Маати представлял себе огромные и глубокие дыры. Он даже не подозревал,
сколько там ответвлений и отнорков, как скривлены проходы в попытках догнать
жилу. Под землей воняло пылью и сыростью, лаяли и повизгивали собаки,
запряженные в салазки со щебнем, и было очень темно. Маати держал фонарь
низко, как остальные: все равно почти ничего не было видно, да и не хотелось
расколотить его о каменные своды.
- А еще бывают места, где воздух портится, - сообщил Семай, когда они в
очередной раз завернули. - Горняки берут с собой птиц, потому что птицы
умирают первыми.
- И что тогда? - спросил Маати. - Если птицы умерли?
- Зависит от ценности руды, - ответил молодой поэт. - Шахту бросают или
пытаются выдуть дурной воздух. А то загоняют туда рабов.
Чуть отстав, за ними следовали слуги с горящими факелами. Наверняка вся
процессия, включая Маати, предпочла бы провести день во дворце. К андату
это, однако, не относилось. Размягченный Камень невозмутимо шел под толщей
пород и не вздрагивал, когда пламя факелов трепетало. Безмятежное широкое
лицо существа выглядело почти глупым; его редкие высказывания казались Маати
примитивными по сравнению с утонченным ехидством Бессемянного, единственного
андата, которого поэт знал близко. С другой стороны, Маати понимал, что не
следует насчет андата заблуждаться. Дух мог иметь другую форму, нести в себе
другие мысленные ограничения, но внутри него горел такой же отчаянный голод.
Любой андат всегда стремится в естественное состояние. С виду они могут
различаться, как булыжник и репей, однако по сути все одинаковы.
Маати, согнувшись, шел под низким потолком и думал, что андат способен
с такой же благодушной миной обрушить тонны камня им на головы.
- Так вот, - продолжал Семай, - мастера Дайкани решают, куда вести
шахту - вниз, вверх или в сторону. Это их дело. Потом зовут меня, и я
спускаюсь в забой вместе с ними, чтобы понять, что им нужно.
- И насколько вы размягчаете камень?
- По-разному. Зависит от вида породы. Некоторые можно превратить в
замазку, если точно знать, где приложить усилие. Иногда достаточно просто
сделать породу более хрупкой. Особенно если есть угроза обрушения.
- Понятно... А водоподъемные машины? Они зачем?
- Я к ним не имею отношения. Водоподъемники интересовали старшего сына
хая. Эти шахты, пожалуй, самые глубокие из тех, что еще не закрыли. На