"Дэниел Абрахам. Предательство среди зимы ("Суровая расплата" #2)" - читать интересную книгу автора

увидел, что его чисто выбритый подбородок слегка обрюзг. В обоих лицах Маати
заметил что-то знакомое.
Поэт принял старую позу, первую, какой его научили в школе.
- Быть с вами рядом - великая честь, высочайший дай-кво!
Дай-кво крякнул и указал на него незнакомцам.
- Это он.
Мужчины ощупывали его взглядом, как купцы - борова. Маати представил
себе, что они видят: тридцать зим с небольшим, залысины, животик. Неженка в
одеждах поэта, безвестный изгой... Он почувствовал, что краснеет, стиснул
зубы и принял позу приветствия, стараясь не выказать ни гнева, ни стыда.
- Думаю, мы не встречались, но если я неправ, простите, не припоминаю.
- Мы не встречались, - ответил грузный.
- Мозгляк какой-то. - Худощавый подчеркнуто повернулся к даю-кво.
Грузный нахмурился и бегло изобразил извинение. Соломинка утопающему, но
Маати был благодарен и за пустую вежливость.
- Присаживайся, Маати-тя! - Дай-кво указал на стул. - Нам нужно кое-что
обсудить. Скажи, что ты слышал о событиях в зимних городах?
Маати присел. Дай-кво наполнил его пиалу.
- Я знаю только то, что говорят в чайных и у печей. В Сетани бунтуют
стеклодувы: хай Сетани поднял налоги на вывоз кухтылей. Правда, никто не
воспринимает их всерьез. В Амнат-Тане будет летняя ярмарка. Ходят слухи, что
они хотят переманить купцов из Ялакета. А хай Мати...
Маати замолчал: теперь он понял, почему эти люди покачались ему
знакомыми! Дай-кво двинул красивую керамическую пиалу по гладкой столешнице.
Маати рассеянно изобразил благодарность, но пиалу не взял.
- Хай Мати умирает, - сказал дай-кво. - Гниет заживо. Увы, плохой
конец. Недавно убили его старшего сына. Отравили. Что говорят в чайных и у
печей на этот счет?
- Что убийца нарушил обычай, - ответил Маати. - Уже тринадцать зим, с
Удуна, ни один хайемец не опускался до яда. Но оставшиеся братья не признали
вину, так что... Боги! Вы...
- Видите? - Дай-кво усмехнулся худощавому. - На вид не очень, но горшок
на плечах варит. Да, Маати-тя. Человек, который залез с сапогами на мое
окно, - Данат Мати. А это его старший брат, Кайин. Они не ополчились друг
против друга, а прибыли ко мне, чтобы посоветоваться. Они оба не убивали
своего старшего брата Биитру.
- Они... вы думаете, что это Ота-кво?
- Дай-кво говорит, вы знали моего младшего брата, - сказал толстяк
Данат, присев с незанятой стороны стола. - Расскажите про Оту.
- Мы не встречались много лет, Данат-тя. Он жил в Сарайкете, когда...
когда погиб старый поэт. Работал грузчиком. С тех пор я его не видел.
- Он был доволен жизнью? - перебил худой, Кайин. - Вряд ли хайскому
сыну нравилось таскать тюки в порту, и от клейма он отказался...
Маати взял пиалу и поспешно отхлебнул, пытаясь выгадать время. Чай
обжег язык.
- Ота никогда не говорил, что намерен занять отцовское место.
- А он стал бы с вами откровенничать? - спросил Кайин с едва уловимой
издевкой.
Щеки Маати снова заалели, но дай-кво ответил за него.
- Стал бы. Ота и Маати были близкими друзьями, хотя, как я понимаю,