"Федор Абрамов. Дом" - читать интересную книгу автора

почитают Марфу... Не глядите, не глядите в его сторону, - зашептала она
братьям. - Причепится еще, кто рад с пьяным.
Однако не сделали они после этого и пяти шагов, как Лиза первая
повернула к старику.
- Ой, ой, срамник! - начала она с ходу отчитывать его. - И не стыдно
тебе, так налакался. Посмотри-ко, самых зарезных пьяниц сегодня не видко, а
ты, старый человек, какой пример подаешь.
- А я только пригубился маленько, рот сполоснул.
- Пригубился! Шайку але ушат выжорал.
Евсей сел на землю, довольнехонько засмеялся.
- Все знает, все понимает у вас сестра. Ничего не скроешь. Верно, я
посуды-то сегодня опорожнил немало.
- Зачем?
- А не знаю, не знаю, девка... - И вдруг заплакал, зарыдал, как малый
ребенок. - К тебе, вишь вот, приехали, прилетели... А я один как перст на
всем свете... Ко мне никто не приедет, никто не прилетит...
- Давай дак сколько можно убиваться-то, - начала вразумлять старика
Лиза. - Не одного тебя война осиротила. Пройди по деревне-то. На каком дому
звезды нету...
- Верно, верно то говоришь. У меня две звезды, два покойника, а в
Водянах у старушки Марьи Павловны в два раза больше - четыре красных
отметины на углу... Ну я грешен, грешен, ребята, - снова навзрыд зарыдал
старик. - У других-то хоть при жизни жизнь была, а моим ребятам, моим Ганьке
да Олеше, и при жизни ходу не было... Из-за меня. Я им всю жизнь
загородил...
Тут на какое-то мгновенье замешкалась даже находчивая Лиза: нечем было
утешить старика, потому что чего тень на плетень наводить - из-за отца,
из-за его упрямства столько мук, столько голода и холода приняли его
сыновья.
- Пойдем-ко лучше домой, Евсей Тихонович, - сказал Петр и стал
поднимать старика.
- Помнит, помнит меня! - опять чисто по-детски, бурно возрадовался
Евсей. - Евсей Тихонович... А нет, - он топнул ногой в валенке, - к вам
пойдем! Вот мое слово. Раз Евсей Тихонович, то и угощенье как Евсею
Тихоновичу.
- Нет, к нам не пойдем! - сказала Лиза. - Тверезой будешь - в любой
час, в любую минуту приходи, а пьяному у меня делать нечего.
- И не пустишь? - спросил Евсей.
- И не пущу! - без всякой заминки ответила Лиза.
Старик пришел в восторг:
- Ну, ну, как мне по уму да по сердцу это! Не пущу... А ты думаешь, я
не помню твоего добра-то? Я вернулся, ребятушки, оттуда, не будем говорить
откуда (ноне все позабыто, на всем крест), - меня двоюродная сестрица Марфа
Павловна и на порог не пущает: я на радостях - снова дома - бутылку в сельпо
опорожнил. "Десять ден тебе епитимья. Вода да хлеб, а местожительство -
срубец на задах..." И вот вскорости после того тебя, Лизавета Ивановна,
встречаю. Помнишь, какие слова мне сказала?
- Где помнить-то? - искренне удивилась Лиза, - У меня язык без костей -
сколько я слов-то за день намелю?
- А я помню. - Евсей всхлипнул. - Иду опять же с сельпа, хлебца