"Сергей Александрович Абрамов. Стоп-кран (Театральная фантасмагория)" - читать интересную книгу автора

стройка конкретного населенного пункта. Но значение ее было шире и глубже
вульгарной конкретики. Комсомольск стал символом веры, силы, мужества,
символом истинности и единственности избранного пути... Да разве только
Комсомольск?.. Любое всенародное дело превращалось у нас в символ...
- ...за которым быстро терялось дело, - вроде бы случайно вставил Ким.
- Не понимаю и не могу принять ваш нигилизм, - сухо сказала мадам.
- Извините, - быстро проговорил Ким. - Сорвалось... - Дурак, ругнулся
он, потерпи, не лезь раньше времени со своими подколками. Все испортишь. Дай
ей выговориться, а тогда уж... - Я вас очень внимательно слушаю, очень.
Мадам помолчала мгновенье, прикидывая: продолжать урок политграмоты или
гнать нахала взашей. Решила, видимо, что гнать - всегда успеется.
- Да, мы тянем дорогу к дальней и пока совсем не обустроенной станции.
Дорога будет доведена, станция будет обустроена. Это - конкретика, которая
столь вам любезна. И вы, коль вы у нас, примете в том прямое участие. Но
мне, мне хотелось бы, чтоб вы увидели за голым фактом - высокий образ...
- Простите, - снова перебил ее Ким. - Я опять с вульгарной конкретикой.
Вы строители? Железнодорожники? Вы сами и эти, ваши, в том вагоне...
Мадам опять засмеялась - на сей раз покровительственно: ну что, мол, ты
будешь делать, коли собеседник - умственно неполноценен.
- У нас разные профессии, - мягко, как умственно неполноценному,
сказала она. - Есть и строители, есть и железнодорожники, есть и другие
специалисты - по дипломам.
Ким медленно, но верно зверел.
Было у него вредное для жизни качество: любовь резать правду-матку,
когда обстоятельства диктуют иное. Промолчать, например. Мило улыбнуться.
Ну, как максимум выматериться про себя. Наконец, раскланяться и удалиться -
но молча, молча! А он лез напролом. В школе спорил с учителями, за что не
раз имел "неуд" по поведению. В институте определил себя в неформалы, так
как они выступали против ректоратско-деканатско-комсомольско-партийного
администрирования и числились угнетенным классом. Он и в "металле" ходил из
принципа, по роли, а не по убеждениям...
Вы спросите: почему его терпели в школе, почему не бичевали, не
гвоздили, не дергали мать на педсоветы и родительские собрания? Да потому,
что учился неплохо, без троек - раз. А два - уважение к матери-одиночке,
знатной шишкомотальщице или кем она там числилась... Вы спросите: почему его
держат в престижном вузе, почему не гонят вон или хотя бы не лишают
стипендии? Да потому, что в престижном вузе - как и везде нынче! - неформалы
разного толка уже не числятся угнетенным классом, их и побаиваются, с ними и
заигрывают, держа, вестимо, камень за пазухой, а фамилии неформалов - в
тайных досье: а вдруг да изменится ситуация, а вдруг да можно будет пазуху
от камня резко освободить. Это - раз. А два: Ким и здесь, подлец, хорошо
учился, профессию свою успешно осваивал, Мастер им весьма доволен был...
Но надо отдать Киму справедливое должное: от года к году он становился
старше (не его в том заслуга), умнее и терпимее (а это - его), и зверел не
сразу, а - как сказано выше! - медленно, но верно. Терпел, покуда терпится.
Мадам - с махровой демагогией на уровне провинциальной "датской" (то
есть к важной дате сляпанной) драматургии - подвела его к посильному
пределу.
- По дипломам, значит? - обманчиво улыбаясь, понес текст Ким. -
Специалисты, значит?.. А-отлич-на-а!.. Шесть лет на халяву учились,