"Ахмедхан Абу-Бакар. Ожерелье для моей Серминаз" - читать интересную книгу автора

тяжелого, что она могла бы опустить на мою бедную голову. Под руку ей попал
железный лом, и я уж хотел попрощаться с жизнью, но она, видимо, сообразив,
что может лишиться своего единственного сына, оставила лом и, всплеснув
руками, бросила недобрый взгляд в сторону Даян-Дулдурума, удрученно
стоявшего рядом:
- А ты что стоишь? Ведь это же твой племянник! Он же позорит наш род!
Тут мать увидела метлу, схватила ее и бросилась на меня так, словно
собиралась смести с веранды, как негодный сор.
Моя благовоспитанная мать не пренебрегает даже метлой, когда ей хочется
доказать родительскую волю и власть. Она не обращает внимания на то, что мне
уже двадцать, я почти мужчина и, во всяком случае, вполне самостоятельный
человек. Может быть, я все еще кажусь ей ребенком, который, засучив штаны
выше колен, бегал на каменистый склон горы Кайдеш с плетенкой по малину или
в Подозерное ущелье по смородину и крыжовник? А может быть, матери, пока она
жива, положено держать власть над детьми любого возраста? Иначе как понять
поступок известной всем в ауле нашей соседки, старухи Мицадай, которая прямо
на террасе, на виду у всех, выпорола своего пьяницу сына, хотя он ничуть не
моложе моего дяди.
Но должен сказать, что моя благородная мать не часто прибегает к таким
методам воспитания. Видно, на этот раз ее возмущению не было предела. И уж,
наверно, она исколотила бы меня как сыромятную кожу, из которой шьют чарыки,
если бы с возрастом я не приобрел известную ловкость и быстроту реакции. Как
только мать схватила метлу, я в два прыжка оказался возле столба, что стоит
у террасы, поднимаясь выше крыши нашего дома. Столб этот поставлен не для
надобностей техники - нет на нем ни проводов для освещения или телефона, ни
антенны для телевизора. На верхушке этого столба, образующей своеобразный
трезубец, вялилась на зиму баранина, сразу три туши, разрезанные на ленты и
растянутые на крестообразных палочках, а по сторонам свисали бараньи кишки,
заправленные фаршем из потрохов и мяса с пахучими травами ганза, кулжиналте,
шумаре. Кишки были похожи на лианы, густо увившие эту баранью пальму.
Обхватив столб руками и ногами, я, подобно обезьяне в пальмовых
джунглях, мгновенно скатился во двор.
- Мартышка! - крикнула мать.
А я и сам думал об обезьяньей ловкости, с которой избег кары.
- Пусть я буду недостойна носить платок, если не выбью из тебя дурь!
Ведь сто лет шлем мы этому роду проклятия!


8

Я стоял внизу под навесом, представляя, сколько еще препятствий
придется преодолеть, прежде чем я добьюсь руки Серминаз. Стоял и слушал
нескончаемый поток проклятий, низвергавшийся на мою голову и на род Мунги,
которому из-за меня сегодня доставалось особенно крепко. Видно, и впрямь
этот род когда-то очень насолил нашему. И во мне все сильнее разгоралось
любопытство: что же все-таки послужило причиной такой ненависти? До
сегодняшнего дня я и не предполагал, что между нами и родом Мунги лежит
такой водораздел, - ни мать, ни дядя никогда об этом не говорили. Да и
внешне ничего не было заметно: при встрече здоровались, вместе ходили на
работу, отдыхали на гудекане, выходили на площадь во время праздников или