"Ильдар Абузяров. Чингиз-роман" - читать интересную книгу автора

европейцы не умеют драться, а только песни победные сочиняют, да волосами,
надо не надо, на концертах трясут.
А пока, поддаваясь зову крови, мы бьем доморощенных - бр-р-р! -
маменькиных сынков. Но это тоже кайф. Каждый раз во время таких побоищ я
представляю довольное лицо своего хана. Может быть, Чингиз-хана, а может
быть, и Улу-Мухаммеда, а может, и Сартака, кровного брата князя Александра.
Неужели я тоже теперь кровный брат того толстяка? Ведь я испачкал свои руки
в его крови. Бр-р-р...
Посреди душной ночи я вскакиваю, с ужасом понимая, что пульсация звезды
становится слабее. Я провожу ладонью по простыне. Она мокрая, так и есть,
мой конь выбился из сил. Я запихиваю руку под матрац, словно сую ее в пасть
своего коня. Так и есть, пена пуха. Мой конь вспенился. Пустил обильную
слюну. Жалко. Жалко терять такого друга.
Ну, миленький, мы еще не доскакали до дома. Я сжимаю между коленями
пуховое одеяло. Сжимаю крепко, изо всех сил. Начинает сводить судорогой
ноги, я пришпориваю. Бесполезно. Мой конь обречен. Он умирает. Тогда я
вгрызаюсь зубами в подушку, пытаясь перекусить жилы коню. Чтобы напоследок
вдоволь напиться теплой сладкой крови утреннего сна. Бесполезно. Подушка
очень жилистая. И я уже до рассвета не могу уснуть. Сижу и слушаю, как
еле-еле пульсирует звезда. Как потихоньку она умирает.
К утру все затихает. Только будильник воет, как потерявший жену волк. А
иногда орлом в безмятежном небе сна клокочет одинокий орлан-телефон. Это
звонит мой друг Димон.
- Пойдем сегодня на литературный кружок, - предлагает он.
- Как? - говорю я. - Разве такие еще остались?
- Да, я там буду делать доклад. Я доклад приготовил, - говорит мой
друг.
Я растерялся, я не знаю, что такое доклад. "Доклад" - это от слова
"клад" или от слова "ат" ("лошадь")?
- Что это такое? - спрашиваю я. - Что такое доклад?
- Это интересно, это круто.
- Да пошел ты, - говорю я, - знаем мы твое "круто". У тебя круто, когда
в "Спокойной ночи, малыши!" Петрушку показывают. И не порезанным на кусочки
и сваренным в супчике. А живьем.
- Ну, пожалуйста, - переходит на просительный тон мой друг, - мне нужна
твоя поддержка.
- Не могу, - говорю я, - у меня сегодня в плане женщины. Женщину хочу.
Всю ночь хотел. Понимаешь, я как будто с войны вернулся. И теперь мне нужна
женщина.
- Так будут там женщины.
- Пышные? - сомневаюсь я.
- Пышные! - утверждает мой приятель.
- Ладно, - соглашаюсь я, не разобравшись спросонья, - во сколько твой
доклад?
- В шесть, - говорит он.
- Давай, - окончательно соглашаюсь я, - до встречи.
- Где?
- Где обычно. На остановке "Университет-Сарай".
И выключаюсь.
Я просыпаюсь в два часа дня. В самое пекло. Голова гудит, кружится.